Яду, светлейший?
– Я вас точно не стесню? – спохватился он, когда я полезла на чердак, за той самой периной.
А у самого глаза бегают, стремятся в каждый уголок заглянуть, каждую паутину проверить. Линас и перед смертью не уймется. Живо вообразила его на последнем издыхании, уже седого, с трясущимся указующим пальцем: «Госпожа Томаско, у вас, кх-кх-кх, на полке банка со змеиным ядом, нехорошо!» И бряк, голова откинулась на подушку, умер.
– Вы инквизитор, ваше призвание – причинять неудобства. Вот, держите!
Свесившись с лестницы, всучила ему перину.
– Расстелите в саду, где хотите. И, – хихикнула, – не бойтесь, приставать не стану.
– Да вам некогда будет. – Линас удобнее перехватил перину. – Про одежду я не шутил. Ее нужно перебрать, составить несколько годных комплектов. Напоминаю, вы едете со мной в качестве невесты, девушки добропорядочной, из высшего общества.
– Девственницы из пансиона благородных девиц, – фыркнула, продолжив логический ряд, и проворно, отказавшись от помощи, спустилась по приставной лестнице.
– Вот как раз на девственнице я бы точно не женился, – огорошил инквизитор и, довольный собой, отправился отдыхать от трудов праведных.
* * *Ветерок трепал волосы Линаса. Подложив руку под голову, он устроился на боку, чуть согнув ноги, такой трогательный, беззащитный. Темные круги под глазами потонули в призрачных тенях качающихся ветвей. На плечо присела стрекоза. Думала согнать ее, потом решила: не стоит. И стоять над Линасом с глупым видом тоже не нужно, вдруг проснется, неудобно выйдет.
Мне не работалось. Списывала все на зудящую, чешущуюся под повязкой руку, но причина, вот она, мирно посапывает в саду.
– Бесстрашный вы, светлейший!
Другие ведьмины грядки стороной обходили, а этот…
Огляделась по сторонам: не видит ли кто, и решилась на страшное преступление – присесть рядом на корточки. Пальцы сами собой, честное слово, потянулись к сбившейся цепочке на шее Линаса. Сейчас проверим, локоны какой дамы сердца инквизитор носит возле сердца. В том, что она существует, не сомневалась. Линас из породы романтиков, если отказывает женщине, то по причине наличия другой.
Медальон я заприметила во время сеанса незапланированного раздевания. Инквизитор сам виноват, разжег женское любопытство.
Будто что-то почувствовав, Линас заворочался во сне, перевернулся на другой бок. Теперь солнечные лучи щекотали его ухо.
Разочарованная поднялась и, раз уж вышла из дому, направилась к колодцу, за водой, когда услышала от калитки звонкое: «Аурелия!» Прямо день визитов какой-то! Недовольно бурча себе под нос, направилась встречать гостей.
У самой калитки встревоженно оглянулась. Нет, вроде, не проснулся. Вот и хорошо, лучше Вилкасу его не видеть. Да и Эгле тоже – сегодня, по случаю выходного, они явились вдвоем.
– Что вам в городе не сидится-то? – шикнула на гостей и поспешила увести сладкую парочку в дом. – Разорались на всю деревню!
– Аль, ты чего? Забыла, сегодня перевязка. Эгле вот согласилась помочь тебе по хозяйству и не только. Пусть она не ведьма, но ножом и ступкой орудовать умеет.