Яду, светлейший?

Опешила:

– Это зачем?

А потом подумала: «Глупо стесняться!» и оценила предложенное великолепие. Ммм, все как я люблю! Тут вам и легкий, едва заметный пушок, и упругий пресс, и проступающие сквозь кожу мышцы, не бугристые, как у мечников, но и не рыхлые, как у книжных червей. Жаль, не видно продолжения ниже пояса. Гражина ушла, мы одни, мог бы похвастаться, показать главный предмет мужской гордости, один вид которого кидает к их ногам толпы красоток.

– Как зачем, возвращаю долг. Давеча вы сетовали на то, что оголились в одностороннем порядке, потребовали от меня ответного оголения… Ну вот.

Он развел руки, видимо, чтобы могла рассмотреть получше.

Капризно поджала губы:

– Видно плохо, встаньте уж, светлейший. И ремень расстегните. – Да, я наглая. – Все же мужская и женская грудь неравнозначны.

То ли инквизитор попался стеснительный, то ли объект хвастовства подкачал, но Линас покачал головой:

– Мы в расчете, госпожа Томаско.

Стерев улыбку с лица, он торопливо привел себя в порядок. Еще и зыркнул исподлобья.

Пожала плечами:

– Не больно-то хотелось! Наши мужчины в речке голышом купаются, вряд ли вам удалось бы меня чем-то удивить.

– В этом мы с вами похожи, Аурелия, меня тоже тяжело чем-то удивить. Я прекрасно знаком с женской анатомией.

Один: один. Вот засранец!

Залпом допила остывший чай.

– Полагаю, вы приехали обговорить легенду? Ну, и кто же я: ваша бывшая сокурсница, дочка банкира или наследница древнего, но обедневшего рода?

– Пока до конца не решил. Для начала мне нужно взглянуть на вашу одежду.

Нахмурилась:

– Зачем вам моя одежда?

А потом догадалась:

– Это из-за проверяющих? Обыск у неблагонадежной ведьмы провести хотите? Увы и ах, запрещенные ингредиенты в чулках не прячу.

– Если вы еще раз напомните о проверке, – неожиданно вспылил Линас, даже кулаком по столу стукнул, – аннулирую вашу аттестацию и все патенты разом!

– Капелек? – участливо предложила страдальцу.

Право, Аля, нельзя быть такой жестокосердной, у человека неприятности. Ради такого, так и быть, пожертвую собой, забуду обиды, заодно исследования продолжу. Те, что ниже ремня.

– Раздеться? – Пользуйтесь, пока добрая. – А после хорошего секса баиньки. У меня хорошо спится.

Линас задумался. Посмотрел на меня, снова задумался и попросил:

– А можно из всего списка оставить только последнее? Извините, если разочарую, но даже взвод суккуб сейчас не возбудит.

Философски заметила:

– Мужчины только и делают, что разочаровывают женщин.

Прикинула, где его лучше устроить. Пожалуй, в саду, на набитой душистыми травами перине. Мне на кухне склянками греметь, обед готовить, не потревожу. А под яблонями его никто с улицы не заметит.

– И часто?

Моргнула:

– Что – часто?

– Вас разочаровывали. Вы молодая симпатичная женщина, ведьма…

Подперев подбородок ладонью, Линас смотрел на меня со смесью жалости и усталости. И если последняя извинительна, то первую я терпеть не могла.

– Нет. Вы первый.

Соврала, но иного ответа моя гордость не вынесла.

Линас не стал развивать тему. Зевнул, прикрыв рот ладонью, и поблагодарил за чай.