Хозяйка приюта. Чудо под Новый год

Когда на счету каждая монетка, платить за услуги шарлатанки – преступление. Тем более знахарка ничем не помогла раненому. Если тому станет хуже, придется топать на поклон к единственному городскому врачу и снова доставать кошелек.

– У меня нет денег, – пожала я плечами, – но могу предложить за работу это серебряное кольцо.

Я подошла к своему пальто, брошенному на спинку стула, и вытащила из кармана упомянутую вещицу.

Колечко было тоненькое и вряд ли стоило дорого.

Мадмуазель Софьен взглянула на него брезгливо, будто своим предложением я ее оскорбила.

– Против украшений ничего не имею, – сказала она. – Готова взять в качестве платы серьги в ваших ушах.

Только сейчас я сообразила, что на мне и правда есть серьги. Аккуратные золотые капельки (подарок бывшего любовника) Сибилл Шевьер не снимала даже перед сном и до того привыкла к ним, что перестала ощущать на ушах.

– Но они стоят дороже двух серебрушек, – коснулась я своих проколотых мочек.

– Платите, – знахарка уперла руки в бока, – а то пожалуюсь главе городской стражи. Он у меня в долгу. Не далее как вчера я вылечила ему застуженную поясницу.

Угроза была серьезной, проблемы с местной полицией мне были ни к чему, я заколебалась.

– У меня есть кольцо помассивнее этого. Как раз по весу двух серебрушек.

– Нет, хочу ваши серьги – и точка.

Вот стерва!

Из вредности ведь встала в позу, потому что обиделась на мои слова о ее некомпетентности. Вот тебе первый урок – держи язык за зубами.

Золотых сережек было жалко до слез. В этих изящных капельках я видела не драгоценности, способные украсить личико модницы, а новую курточку для замерзшего ребенка или несколько килограммов мяса, которыми я бы кормила сирот целую неделю.

– Но вы ведь ничего не сделали для больного, – вздохнула я, – этот ваш хлеб с плесенью…

– Госпожа, ему лучше! – прервал мою речь голос поварихи. – Поглядите-ка, ему лучше! Лечение помогло!

Линара склонялась над раненым. К моему удивлению, месье незнакомец и правда стал выглядеть здоровее. Сошел чахоточный румянец, круги под глазами рассосались, лоб был холодным. Чудеса!

Неужто чай липовый помог? Или заплесневелый хлеб?

– Что я говорила, – ухмыльнулась знахарка. – Ваши серьги, ну!

С фактами не поспоришь. Раненому и правда полегчало. Пришлось скрепя сердце отдать знахарке золотые серьги Сибилл Шевьер.

В другой ситуации я бы, может, поторговалась, но слабость и головная боль превратили меня в вареный овощ. Если нашему безымянному гостю стало лучше, то мое состояние, наоборот, ухудшалось с каждой секундой. Поэтому я поспешила выпроводить мадмуазель шаманку за дверь и закрылась в своей спальне на втором этаже.

Неужели заболела? Не дай бог! С местной медициной лучше себя беречь, иначе либо разоришься на лечении, либо протянешь ноги, пытаясь исцелить ангину или пневмонию плесенью с зеленого хлеба.

К счастью, мои опасения оказались напрасными. Два часа глубокого сна быстро поставили меня на ноги. С кровати я поднялась бодрая и полная сил.

Успела как раз к обеду. Когда я спустилась по лестнице, воспитанники уже сидели за столами, а Линара, переваливаясь, как утка, разносила тарелки с едой.