Последняя буква Севера. Книга вторая

– Вы не говорили об этих страхах с Сэмом?

– Говорила. Он пытается переубедить меня, мы даже какое-то время ходили к семейному психологу, но, как видишь, я все еще не готова надеть кольцо на палец.

Ладно, взрослая жизнь намного сложнее, чем подростковые проблемы. Уже не уверена, что хочу становиться взрослой. Может, лучше наслаждаться поездкой на скейте, страдать под грустные песни в плейлисте и злиться из-за того, что нужного вкуса «Лаки Чармс» нет на полке супермаркета?

– Так значит, с мальчиками совсем глухо? – меняет тему Долли. – Но не переживай на этот счет, Микки, в университете оторвешься.

Разговор с Долорес дарит мне легкость, она располагает к себе. Мне бы хотелось поговорить с ней о том, что со мной произошло, но при этом жутко неловко вдаваться в подробности как минимум из-за того, что в этой истории огромную роль играет ее сын.

– Можно спросить кое-что? – выдыхаю я, ведя линию подола платья тетушки Мэйм. – У меня есть подруга и она несколько лет влюблена в одного парня. Он добрый, светлый и замечательный. Он хорошо к ней относится в отличие от большинства. Но на горизонте у нее появился еще один, и он моментами ведет себя как полный придурок, но у моей подруги… В общем, у нее от него летучие мыши в животе.

– Это когда в животе щекотно, все сводит и при этом становится горячо?

Именно это я и имела в виду – говорить с Долорес, все равно что болтать с подругой. Она меня понимает.

– Да, вроде того.

– А что она чувствует к первому парню?

– Боль и злость. Они сейчас в ссоре, потому что… Потому что у них была близость, хотя они были друзьями, а еще он все еще любит свою девушку, с которой расстался пять минут назад. И вот она не знает, нормально ли то, что она только что отдала свою девственность первому, но при этом при появлении второго парня у нее внутри происходит что-то странное. И сердце колотится так, будто она на пробежке, хотя, может, у нее аллергия на его духи, не знаю.

Какое-то время Долорес молчит, а я не нахожу в себе смелости поднять голову и продолжаю рисовать.

– А со вторым парнем она тоже…

– Нет! – перебиваю я, не желая слушать продолжение вопроса. – Они не… Да они бы никогда… Между ними ничего такого не было. Они даже не целовались.

Боже, я иду ко дну, как Титаник. А на моих горящих щеках можно поджарить бекон.

– Ну, я бы на ее месте поцеловала второго парня, чтобы понять свои чувства. Может, ее просто тянет к нему на физическом уровне и не больше? Вы же подростки, гормоны играют. Но сердце подскажет, оно никогда не врет.

Ох, зачем я завела этот разговор.

– Спасибо за совет, Долли, я передам подруге.

– Заодно передай ей, что мама второго парня видит, что он влюблен. И если до этого были сомнения, то после его согласия на игру в Скрэббл все встало на свои места. Для Джейка настольные игры хуже пытки.

Иисус, Мария, Иосиф!

Рука вздрагивает и карандаш ведет в сторону. Тело обдает жаром.

– Я сейчас умру от неловкости, – бормочу я, крепко зажмурившись. – Клянусь, мне еще никогда в жизни не было так неловко.

Долорес звонко смеется, и я медленно открываю глаза.