Воевода. Закон Зверя
Так что я никого не удивлю, и если пригодится – смело покажу побрякушку. А если нарвусь на «коллегу», найду, как его убедить. Хорошее прикрытие, как раз пригодится в моей работе в случае таких вот проблем, если уж без гражданства сейчас никуда.
Больше ко мне никто не докапывался, стражники явно поняли, что я не так прост, как им хотелось, а грабители предпочли не рисковать. Наконец, я добрался до главной городской площади, обойдя длинную арену, где раньше проводились гонки на колесницах и бои гладиаторов.
Но нужного мне места я не нашёл, всё изменилось. Зато понятно, почему я слышал шум толпы, хотя арена была закрытой – многие жители собрались здесь.
Да, всё сильно изменилось.
– Сборный пункт 122-го легиона лимитатов? – вслух прочитал я надпись на вывеске бывшего игорного дома.
Цветы в саду вырвали, украшения с дома сняли, и здание, когда-то бывшее самым красивым в городе, стало каким-то неуютным и официальным. Теперь там руководство пограничного легиона, и мне туда идти совсем незачем.
А кроме этого, на площади появился символ имперского правосудия – огромный медный бык. Как это работает, я знал – на массивном боку медной статуи был люк с задвижкой, через него внутрь засовывали казнимого, а снизу разводили большой костёр.
Когда всё нагревалось, пар, дым, вонь и душераздирающие крики вырывались через ноздри медной статуи, веселя толпу. Единственное, что могло служить утешением для страдающего человека – когда тело сгорало заживо, тень в Завесе знала, куда идти. Ей не придётся вечно бродить, разыскивая дорогу, в мире живых её больше ничего не держало.
Сегодня казнь была попроще, всего-то рубка головы. Городской нотарий, судебный чиновник, читал приговор, а палач в маске проверял остроту лезвия топора пальцем.
Я приподнялся на носках и разглядел того, кого хотят казнить. Лицо, хоть и постаревшее и обросшее седой неряшливой бородой, было мне знакомым. Этого человека я видел свите князя, когда ко мне привели ученика, да и до этого его встречал. Доверенный человек Бирюкова, воевода Андрей Климов, прославленный воин и отличный рубака.
Настолько прославленный, что даже имперцы его уважали. Они даровали ему быструю смерть, а не сожгли в быке. Хотя всё равно это была позорная казнь, и в ней был один неприятный нюанс.
– Приговор мятежнику и предателю, – тонким голоском кричал чиновник, взмахнув руками, – смерть!
Толпа загудела, а палач перехватил топор поудобнее. Один резкий удар, стук, когда острое лезвие вонзилось в колоду, и второй, когда голова свалилась с плеч и ударилась о доски эшафота.
Кровь брызнула на развёрнутую внизу белую ткань, а голову показали толпе, держа за волосы, и бросили в корзину.
Так, что дальше? Имперцы тела казнённых обычно не сжигали, скорее всего, останки закопают где-то у скотного двора, поближе к свиньям, чтобы дух на Той Стороне вечно бродил где-то там среди дерьма.
Вот и выбирай – относительно лёгкая смерть, но рискуешь, что будешь вечно искать путь после смерти, или невозможно долгие муки при казни в медном быке, чтобы потом душа жила в раю. Выбор для человека непростой.