Не дразни меня

– Говори, что хотела, и сваливай.

Тусклый свет прикроватного бра делает черты его лица почти неразличимыми, и блеск глаз поражает своей неправдоподобностью.

– Я хотела… хотела, чтобы ты разрешил мне выезжать отсюда.

– Зачем?

– Мама скучает по мне. И потом… я работаю, и иногда мне необходимо встречаться с заказчиками.

– Какими заказчиками?

– Моими заказчиками. Я дизайнер интерьеров.

Он морщится, словно я несу несусветную чушь.

– Это все?

– Я не могу сидеть здесь постоянно… – выпаливаю несдержанно.

– Нет.

– Почему?!

– Потому что я не доверяю твоему отцу, – говорит он невозмутимо, – ты исчезнешь, а твой ублюдочный папаша повесит твое исчезновение на меня. Я не могу так рисковать.

Быстро уложив смысл его слов в своей голове, я замолкаю и опускаю взгляд на свои колени. Он прав, черт возьми, но ведь отец велел мне сидеть и не высовываться, значит, у него нет таких планов.

– Еще вопросы будут?

– У тебя весь есть охрана, – проговариваю спустя небольшую паузу, – Пусть она меня сопровождает.

Усмехнувшись так, что его дыхание касается моего лица, Литовский вдруг кладет руки на мои колени и, грубо разведя в стороны, дергает их на себя. Мои ягодицы соскальзывают в кресла, а я, пытаясь не свалиться ему прямо под ноги, хватаюсь обеими руками за подлокотники.

Застыв в нелепой позе, смотрю на него снизу вверх.

– У тебя темные волосы, узкие бедра, плоская грудь и, главное, ты Турчатова, – говорит обыденным тоном, шокируя еще больше, – Скажи, ради чего я должен напрягаться?

– Уб-бери… руки…

Однако, продолжая удерживать одно мое колено, вторую ладонь он кладет на внутреннюю поверхность моего бедра и медленно ведет ею под подол платья.

Молния бьет в живот ниже пупка и сотрясает все тело.

– Хотя… – тянет он, ощупывая мою плоть как кусок мяса, – можно попробовать…

– Убери руки! – прорезается мой голос, когда начинаю испытывать пугающие, отвратительные, не поддающиеся логике и контролю, ощущения, – Не смей трогать меня!

Упираюсь свободной ногой в край кровати и начинаю лупить по его волосатым ручищам. Литовский ржет и, когда я соскакиваю с кресла, успевает шленуть по ягодице, а я успеваю заметить его… эрекцию!

Огромный, агрессивно настроенный на меня стояк!!!

Матерь божья и Пресвятые угодники! Спаси и сохрани!!!

Рванув к выходу, открываю дверь и вылетаю из комнаты.

– Карину позови! – догоняет в спину.

Я делаю несколько шагов и останавливаюсь у лестницы, чтобы перевести дух. Мышцы звенят напряжением и судорожно сокращаются, а кожа в тех местах, где он касался меня горит как от ожога.

Оборотень. Жуткое животное!..

Пробежавшись языком по сухим губам, я одергиваю подол платья и шагаю по коридору в свою комнату. Дверь спальни горничной оказывается приоткрытой, а сама она наблюдает за мои приближением.

– Адам у себя? – спрашивает деланно невинным тоном.

– Ложись спать. Сегодня хозяин в твоих услугах не нуждается.

Ответом мне служит громкий раздраженный хлопок, а я захожу в свою комнату, с разбега падаю на кровать и, перевернувшись на спину, прижимаю ладонь ко рту.

Перед мысленным взором его волчий взгляд. В носу его запах, а его горячие шероховатые руки словно все еще ощупывают меня.