ИНКВИЗИТОР Божьим промыслом книга 15 Чернила и перья

А тут ещё и сама маркграфиня стояла, смотрела на всё это, и вдруг снова ожила и говорит, обращаясь к Гусману:

– Господин консул! Меня из когтей колдунов вызволил барон, а не вы и не этот вот… – она с видимым презрением оглядывает Спасовского с головы до ног, – господин. И посему я поеду к себе с бароном, и в иной охране на своей земле я не нуждаюсь.

«Ах, как вовремя она это заявила! И как твёрдо!».

Тут консул, явно уже искавший причину отказать просьбам Спасовского, и находит её. Он просто разводит руками: ну, вы же видите, господин Спасовский – принцесса не хочет! Что же мы тут можем поделать? Неволить, что ли, будем? Он оборачивается к ней и кланяется со словами:

– Разумеется, инхаберин.

«Инхаберин. А консул-то хитрец, вон какое слово вставил, звучит словцо даже солиднее, чем «принцесса». Хозяйка! Поди теперь попробуй его уговорить ослушаться её, она не просто хозяйка, инхаберин значит ещё и «наследница титула», между прочим.

И Спасовский, этот мерзавец, уже не улыбается, всё понимает, сволочь, губы поджал, на принцессу не смотрит, и на консула не смотрит, а смотрит он на генерала, взгляд с прищуром, словно хочет запомнить его.

«Мерзкая жаба! Кто же ты такой? Отчего ты тут всем командуешь?».

И генерал, как и положено, куёт железо, пока горячо, говорит полковнику Гройзенбергу:

– Господин полковник, прежде чем я отдам вам серебро, я бы хотел просить вас, чтобы вы велели людям более не строиться, а с мест своих отходить. Чтобы и мои люди перестали волноваться.

– А-а… – полковник вовсе не против. – Ну да… Конечно, я сейчас распоряжусь.

Он быстро уезжает к своим штабным, так и не взглянув в сторону Спасовского, который смотрит на полковника с нескрываемым раздражением.

«Да, киньте собакам кость! А солдатам серебра. Теперь уже зыркай сколько хочешь, враг! Не будут бюргеры воевать!».

На том всё и закончилось. Волков и консул раскланялись и стали разъезжаться. А маркграфиня пошла впереди, и, догнав её, генерал, хоть и было ему тяжело от жары, спешился и пошёл с ней рядом, в отличие от фон Бока, который так и ехал верхом за ними следом. Ехал да оглядывался назад: не нагоняют ли. Их и не догоняли, просто за ними ехали четыре верховых из горожан. Пара офицеров и пара молодых людей из хороших семей.

***

Полковник Брюнхвальд выехал к нему навстречу и был внешне спокоен; и как подъехал, спросил у генерала:

– Вижу, уходят. Отстали?

Волков, желая польстить маркграфине, указывает на неё:

– Не осмелились перечить воле Её Высочества.

– Слава тебе, Господи, – Карл снимает с головы шлем, стягивает подшлемник и вытирает им лицо, а потом крестится и говорит с видимым облегчением: – Как хорошо, что всё разрешилось, я уж думал, всё-таки кинутся на нас бюргеры. И как же вам удалось, Ваше Высочество, отвадить этих псов?

И принцесса отвечает ему спокойно, почти беззаботно:

– Пришлось отдать им серебро.

– Серебро? – удивляется Брюнхвальд. И видно, что он-то к подобному событию беззаботно не относится.

– Пришлось отдать, – бурчит генерал. И в его тоне нет и намёка на беззаботность принцессы. Он тоже снимает шлем, иначе скоро упадёт от жары. – Бюргеры серьёзно настроены были.