О носах и замка́х

– Занимательно, – сказал доктор Доу. – О чем же говорил наш картавый друг?

– Он злился. Говорил Фишу, что тот сглупил. Я так и не понял, о чем он толкует. Гремлин утверждал, что все пошло не по плану с самого начала, что все дело под угрозой. Фиш с этим соглашался и как мог пытался успокоить маленького собеседника – говорил, что «когда все идет не по плану – это всего лишь издержки их профессии». На что маленький джентльмен сначала разозлился, но почти сразу взял себя в руки и нехотя признал, что Фиш прав. В итоге они сошлись на том, что нельзя бросать дело на полпути, ведь не зря же они сюда приехали. Гремлин сказал, что он сам позаботится о том, чтобы по следу, который оставил Фиш, на них не вышли, и потребовал какой-то адрес. Фиш пообещал ему, что все выяснит.

Джаспер даже сжал в карманах кулаки от волнения. Племянник доктора Доу не верил своим ушам – неужели он был прав с самого начала? Неужели их мертвый гремлин как-то связан с этим гремлином-джентльменом и человеком по имени Фиш, которые задумали какое-то таинственное и рискованное дело?!

– Что было дальше? – спросил тем временем более хладнокровный доктор. – Еще что-то они обсуждали?

Мистер Клокворк задумался.

– Кажется, нет… Ах да! – он вспомнил. – Они собирались идти в лавку «Жидкие металлы Фердинга», она тоже находится на Железном рынке. Фиш еще предупредил гремлина, чтобы тот держал себя в руках, когда они там окажутся. Больше я ничего не слышал. Они ушли, а я выбрался из своего укрытия. Вот, собственно, и все. То же самое я рассказал и Бикни, но он мне не поверил! Какой мне смысл такое выдумывать? Обидно, что он не верит.

– Зато мы вам верим, – сказал доктор. – Ваши сведения оказались весьма полезными. Благодарю, мистер Клокворк. – Он достал из кармана два фунта и протянул их продавцу шестеренок.

Тот отстранился так резко, словно ему предъявили оплаченную квитанцию на бесплатный плевок в него: Артур Клокворк никогда не брал денег, которых не заработал.

Доктор вздохнул и сказал:

– Мы хотели бы купить у вас несколько шестеренок.

Лицо мистера Клокворка озарилось. Он выхватил из подмышки свой чемоданчик и с широкой улыбкой распахнул его.

Доктор кивнул Джасперу, и мальчик принялся с интересом выбирать шестеренки по принципу красивеньких и блестящих. Натаниэль Доу погрузился в свои мысли.

Карандашик, поскрипывая, полз по желтоватой страничке блокнота. Над блокнотом раздавалось хмурое, недовольное сопение.

Констебль Бэнкс записывал какие-то совершеннейшие глупости. Он тратил время зря, и оттого его настроение было отвратительнее некуда.

– Их у меня было ровно тридцать пять! – сообщили ему. – А теперь только тридцать четыре! Тридцать четыре, вы представляете?!

Констебль записал в блокнот: «34 (было 35)».

В какой-то момент он словно выключился и, уставившись на страничку блокнота, ушел в глубокие раздумья.

Последние дни выдались крайне гадостными, даже в сравнении с обычной, не сильно-то веселой, рутиной. И хуже всего было то, что он должен был обращаться с этой несносной старушонкой почтительно и вежливо, иначе она, чего доброго, пожалуется господину сержанту, и тот накажет бедного Бэнкса еще сильнее. Хотя, казалось бы, куда уж сильнее?