Порочный. Скандальный роман

Потом небольшая пауза, и… его мокрые пальцы скользят между двух половинок, ниже и ниже…

– Посмотрим, соврала ли ты… – наклоняется. – У меня мало времени. Слишком мало. Но понять, текла ли твоя куночка или нет, я сумею. Понять и… взять кое-что…

Интересно, что это он взять собирается?!

– Отпусти! – верещу.

Новый шлепок. Я захлебываюсь возмущением и нотками стыда, в котором примешано много восхищения и скрытого удовольствия, потому что следом за этим хлопком крупные пальцы Рахмана ныряют ниже, намного ниже…

Подушечки пальцев разминают лепестки, сминая их.

– Не смей меня… трогать там!

– Тшш, дурная!

Его голос меняется, становится рокочущим, ласковым, с низкими вибрирующими нотками.

– Или что… только тебе можно себя трогать здесь, ммм?

– Нет!

– То есть кому-то еще?! Проказница!

Новый шлепок и снова… эти поглаживания, неспешные и уверенные.

– Вай, какой красивый цветочек. Весь в росе… – легонько похлопывает по отверстию подушечками пальцев.

Нажимает.

И в ответ моя пульсация становится невыносимо острой и жадной.

Жаркое сердце, расплавленное до состояния жидкого металла, бухает там, прямиком под его пальцами.

Он просто нажимает и держит, меня разрывает противоречивыми эмоциями.

Всего понемногу, и стыда, и страха, и злости на саму себя… Негодование на него – о-о-о, целый океан! И просто пздц… пздц как много острого и ни с чем не сравнимого желания, чтобы он еще немного… поскользил, подвигал пальцами. Чтобы жаркий ком, собравшийся у самого входа, наконец, сорвался и растекся по телу волнами оргазма.

Обездвижена и возбуждена.

Просто легкая добыча для этого здоровяка, который вынуждает меня быть мокрой, играючи.

Легко и просто, по щелчку сильных, длинных пальцев.

Рука, лежащая на моей спине, не позволяет сдвинуться с места.

Стиснув зубы, с трудом удерживая слова, которые вот-вот могут превратиться в стоны.

– Такая нежная, горячая, влажная. Дико влажная…

Рахман наклоняется ко мне и шепчет в затылок. Гортанный голос отдается рыком, раскатывается в моей груди ответным трепетом.

– Знаешь, сколько женщин у меня было? Много. Очень много. Если я что и знаю, так это то, как женщина выглядит, как пахнет, когда хочет и когда чуть-чуть словила кайф. И твоя дико разгоряченная, взбудораженная куночка расскажет мне больше, чем твои слова. Намно-о-ого больше…

Отпускает.

Давления больше нет, но…

Теперь подушечки пальцев ходят по кругу, крадутся, размазывая влагу.

К стыду своему, я теку, хоть и приказываю себе этого не делать! Но не получается!

Не получается не отзываться на его касания.

Горячие, умелые, настойчивые…

Круги сужаются. Каждый виток становится все уже и уже.

Все ближе к самой сердцевине женственности. Я кусаю губы, пот течет по лицу, дышу с огромным трудом и…

– А-а-а… – срывается с губ, когда Рахман толкается в меня двумя пальцами.

– Ска… Как и думал… Мягкая. Нежная. Горячая и тесная. Скользкая! Кончила… Совсем недавно эта куночка кончила. На свои пальчики текла? На игрушку? Ммм? Как ты это делаешь? Трахаешь дырочку или только клитор ласкаешь? Я хочу знать… Я, блять… все хочу знать и видеть!