Тайник абвера
Сколько раз в подобной угрюмой, наполненной тяжелыми мыслями тишине Коган задумывался о самом человеческом существе. Неужели страх, всепоглощающее чудовище, грозящее своим жутким оскалом в каждый момент неудач и потерь, затмевает все иные чувства? Или, быть может, голод, когда в животе урчит, а запах хлеба становится величайшим соблазном, способен затянуть человека в трясину измены? Но как же тогда быть с честью советского солдата, офицера, с присягой, данной однажды перед лицом красного знамени, разве можно все это перечеркнуть ради куска хлеба или возможности выжить?
Все понятно с врагами, которые осознанно шли на советскую землю вредить, жечь и убивать. С военнопленными сложнее. Коган прекрасно понимал, что пытки и бессонные ночи в камере, проглоченные слезы и унижения могут стереть грань между правдой и ложью в сознании пленного. Быть может, ложь врагов, их сладкие обещания о новой жизни, манящие псевдосвободой, становятся как спасительный круг для тонущего? А ведь предательство – это еще и акт одиночества. Когда от сознания откалывается каждый знакомый человек, когда родная земля становится чужой, а товарищи – обвинителями, возможно, тогда толчок к переходу становится неуловимым. В этом состоянии растерянности, стоя на разломе собственной личности, человек становится уязвим для влияния того, кто обещает протянуть руку помощи.
Коган снова начал допросы Лыжина и Барсукова. Он пристально смотрел на бывших пленных, пытаясь понять, что скрыто за этой напряженной маской – раскаяние или скрытая гордость за собственный, по их мнению, смелый шаг? Ответ останется неясным, как и природа самой человеческой слабости, нередко вытекающей из невидимых трещин в собственной душе. И все же остается самая мрачная загадка – примирение собственной совести с фактом измены. Что же в конечном итоге успокаивает в душе такого человека: оправдание собственной слабости или надежда, что однажды история заменит их действия чем-то благородным и высоко ценимым? Ответа на этот вопрос нет и, быть может, не будет никогда.
Пожалуй, суть Лыжина понятнее, она укладывается в голове. А Барсуков? Что он за человек? Так же, как и его товарищ, попал в плен в беспомощном состоянии, но что у него было внутри в тот момент и что сейчас? Напротив сидит человек, прежде солдат Красной Армии, ныне – пленный. Он излучает смесь отчаяния и горькой решимости, словно зная, что ему больше нечего терять. Что же заставляет людей, воспитанных в духе преданности Родине, внезапно отвернуться от нее? Первое, что приходит на ум, – страх. Под гнетом ожидания смерти, угрозой расправы над близкими наивно ожидать от человека героизма. Не всякому дано жить с мыслью о самопожертвовании. Иногда мимолетная надежда на спасение, минутная слабость могут затмить все, чему человек был когда-либо научен.
Но есть и другая, более трудная для понимания категория – те, кто добровольно меняет сторону. Реальное ли недовольство системой, столкновение с несовершенствами или просто желание избежать тяжелейших испытаний военного времени? Эти люди, возможно, оказываются перед лицом собственных идеологических нестыковок или личных обид, что подтачивает их веру изнутри. Есть внутри Барсукова такие нестыковки? Только слабость или обида присутствуют в его душе? Вот что важно понять, вот в чем следует разобраться прежде всего. Возможно, соблазн сытой жизни, уверения новой власти в скором триумфе, даже временное забвение играют свою решающую роль. Но разве не оказывается это зачастую лестью? Заблуждения, питавшие высокие ожидания, разбиваются о суровую реальность предательства.