Эпоха перемен

– Кстати, – сказал я. – Просьба к тебе. Машину пока придержи, хорошо?

– Да на кой её держать-то? – отец пожал плечами. – Ничего я там не сделаю. Надо движок менять.

– Я видел в автомагазине рядом с храмом движок продаётся от шестёрки, – сказал я.

Помню, что действительно присматривался к этому движку, когда учился в одиннадцатом классе. Мечтал всё.

– За два с половиной вроде продают, – ответил отец настороженно.

– В общем, придержи пока, – повторил я.

За то, что мы без машины остались мама пилила отца особенно сильно… пилила-пилила – а потом в один прекрасный день собрала кое-какие вещи и сказала, что съезжает к другому. Сказала, что документы уже подала. Чмокнула меня в щёчку на прощание – и была такова.

Следующие несколько лет я видел её только издалека, когда приходил к её новому дому, который находился возле колледжа гражданской авиации, в частном секторе. Просто хотя бы посмотреть, как она живёт.

Надо сказать, первое время она жила очень хорошо. Вышла замуж за местного бандюка. Ездила на дорогих иномарках, отлично одевалась.

– Да всё равно пока времени заниматься нет… так, мужики иногда предлагают выкупить – но по цене лома. Так-то она пускай стоит, карман не трёт, пока работаю.

Отец держал машину на территории автоколонны, в которой работал слесарем. Благо места там свободного хватало, когда-то большое хозяйство было, сейчас, как и всё вокруг, приходящее в запустение.

Чайник закипел. Я сделал заварку, насыпал себе в кружку три ложки сахара. Потом разлил нам чай и добавил кипяток.

В это время как раз борщ разогрелся. Хороший, наваристый, с мясом. Я чуть слюной не захлебнулся, когда запах почуял. Однако же есть старался медленно, тщательно пережёвывая – всё-таки с утра ничего во рту не было, как бы плохо не стало.

– Ты как-то прям повзрослел резко, – сказал отец, глядя на меня. – Что, КМБ так повлияло? Гоняли вас?

– Да так… средне, – неопределённо ответил я, проглотив очередную ложку борща.

– Ладно, ты ешь. Не отвлекайся. Я пока тут посижу, потом уже вместе спать пойдём.

Отец смотрел, как я ем, прихлёбывая чай. А я снова думал о маме. Наверно, это всё не было бы так тяжело – если бы я знал, что у неё действительно всё хорошо. Однако сложилось иначе. Вскоре после е      ё ухода родилась моя сводная сестра, от нового мужа. Жаль, что нас даже не познакомили – но мне было приятно осознавать, что где-то в мире есть ещё один не чужой мне маленький человечек.

Она погибла, когда ей было три года. Глупо, по недосмотру – попала под маршрутку, когда та сдавала задним ходом.

Это я узнал из местных новостей и сплетен, во время очередного отпуска.

Мама тогда начала сильно пить. Новый муж потерял к ней интерес, но продолжал какое-то время содержать. А потом его застрелили, в двухтысячном, за год до моего выпуска.

Какое-то время мама ещё держалась, распродавая доставшиеся от мужа вещи и дома с квартирами. Однако же продолжала пить.

Зная об этом, я даже рискнул с ней встретиться. Посидели мы тогда, поговорили за жизнь. Душевно, спокойно – но как совершенно чужие люди. И всё же я предложил свою помощь. Нельзя сказать, что тогда у меня было достаточно возможностей – но кое-что я уже умел и помочь бы смог. Вот только она пропала без вести. Где-то через месяц после нашей единственной за много лет встречи.