Под кожей
– Выглядишь потрясающе, – проговаривает мне в волосы.
Решив не тратить энергию на то, чтобы оспаривать его право ко мне прикасаться, поворачиваю голову и смотрю на официанта, который возник возле столика.
– Принесите мне «Маргариту», – прошу я его.
– Одна «Маргарита», – кивает он.
Выложив на стол меню, парень оставляет нас одних и больше ни черта не мешает нам смотреть друг на друга в отсветах мягкого уютного освещения.
Положив на стол ладони, Вадим подается вперед и хрипловато произносит:
– Кажется, начать должен я.
– Ты же не думал, что я начну?
Он смотрит на меня со стальной решимостью в глазах.
Все эти годы мне было не так просто противопоставлять его силе свою. Обычно я всегда проигрывала.
Кажется, то, что я написала заявление на развод, стало для него неожиданностью. Он не ожидал. И я не ожидала. И сегодня, как никогда, я бы хотела увидеть в его глазах что-то другое. Гребаный страх. Да, черт возьми! Страх от того, что он боится меня потерять…
– Я совершил ошибку, – повторяет муж то, что я слышала уже неоднократно.
– Сколько их было? – спрашиваю я сипло.
– Кого – их?
– Женщин…
– Только одна, – произносит он категорично. – И это была ошибка.
– Какой неожиданный выбор, – констатирую я.
Во всем произошедшем его выбор – не менее шокирующее дерьмо, чем все остальное. Но клянусь, подробности меня не интересуют.
Откинувшись на спинку стула, Вадим принимает тот факт, что я собираюсь кусаться. Царапаться. Именно этого требует тот внутренний зуд, которым я мучаюсь с рассвета. И это то, чего я не позволяла себе с Балашовым практически никогда. Потому что я была чертовски хорошей женой! По крайней мере, я так думала.
Мы бросаем друг на друга острые взгляды, пока официант раскладывает приборы и ставит передо мной коктейль.
Я делаю большой глоток и катаю на языке мелко колотый лед.
Вадим просит не беспокоить нас ближайшие пятнадцать минут, и я не спорю. Выбирать еду и делать заказ я совершенно не собираюсь.
Между нами натянута тетива, и Балашов пускает свою стрелу, говоря:
– Мы сейчас на распутье. Мы можем… либо перешагнуть это, забыть. Попытаться… начать, может, и не сначала, но слегка обнулиться. У нас есть крепкий фундамент – это мы с тобой, это Сабина. Мы сможем… построить этот дом еще раз. Если захотим. Не знаю, нужно ли описывать альтернативный вариант…
– Я люблю тебя слушать, Балашов, – говорю я ему. – Продолжай.
Коктейль отсыпал моим мозгам приятной легкости, и я чувствую себя непозволительно легкомысленной. Сейчас, когда стою на гребаном распутье…
Он комментирует мою издевку долгим выдохом.
Откидывается на спинку стула, выполняя мою просьбу:
– Альтернативный вариант мне озвучивать не хочется. Он… мне не нравится. Я не хочу, чтобы так было. Я прошу тебя дать нам шанс…
Коктейлем я проталкиваю вставший в горле ком. Я чувствую себя так, будто внутри меня настоящий кол. Подбородок охватывает дрожь, а на глаза набегают слезы. Я смаргиваю их, прячу. Балашов терзает меня своим напряженным взглядом.
Посмотрев ему в глаза, я хрипло спрашиваю:
– Ты меня любишь?