Дети Нави. Банная невеста

– Все ок, – написала я подруге. – Кажется, я им понравилась. Меня чаем классным угостили. С вареньем… Мы очень мило поговорили… Они много спрашивали про то кто я, где работаю… Очень милые люди.

Я набирала сообщение подруге, в надежде, что оно отправится.

Несколько раз я тыкала на отправку, но связи не было.

– Ладно, потом расскажу, – улыбнулась я. Главное, что я понравилась родителям жениха.

От этой мысли мне стало тепло.

Я стала осторожно подниматься по скрипучим ступеням. Чувство, что за мной кто-то наблюдает из темноты, никуда не девалось. Поэтому хотелось затаиться и издавать поменьше шума.

– Не пара она тебе, Дима. Не пара, – услышала я приглушенный голос из дома. Голос принадлежал матери Димы, Ольге Валерьевне. – Даже домовой ее не принял!

Я остановилась, слыша негромкий разговор, который явно не предназначался для моих ушей.

– Мать права, – услышала я глуховатый низкий голос отца Димы. Он прокашлялся кашлем старого курильщика. – Худющая, тощая… Не баба, а былинка… А этот наш, грюкал! Явно из дома выгонял. Он всегда так делает, когда ему кто-то не нравится!

– Вот-вот! Как она рожать собралась? – с упреком спросила Ольга Валерьевна. – Бабы-то раньше в поле рожали да в бане. А тут что? О! Тоща, как палка. Там эти капельницы, кушетки… Все вот это вот… Кесаревы всякие…

– Сын, я, конечно, не хочу лезть в твои отношения, но мы – люди простые. Деревенские. Мы всю жизнь в деревне прожили… Слушай мать. Она дело говорит.

– А на огороде что? Она же наклониться – голова закружится! Она в жизни ничего не посадила. Ходила, у меня спрашивала, а это че? А это? – продолжала Ольга Валерьевна.

Мне вдруг стало так неприятно! Словно окатило холодной водой.

– Да она огурцы от кабачков отличить не может! Тоже мне! В лесу палки не нашел! Ты посмотри по сторонам! Вон сколько девушек ходит вокруг! А это – принцесса! – прокашлялась Ольга Валерьевна и звякнула кружкой. – Вы с ней не одного поля ягоды. Ей другой нужен… Ты помнишь, как отцу помогал в детстве… Ты у нас парень рукастый… Обычный, крепкий, деревенский… Забор починить, ставни поправить. А она что? Приехала в светлых штанах и в свитерочке белом! Сразу видно, что белоручка! Такие печку только на картинки видели.

– Вспомни, как мать картоху перебирала, когда подвал затопило! – вставил отец, пока я у меня внутри вращался ком обиды. – А твоя в твоих белых штанах, разве будет стоя по колено в воде картоху перебирать? Да она лишний раз испачкаться боится! А чуть что за салфетками лезет в сумку! И давай оттирать, наяривать!

Меня затошнило. Я крепко зажмурилась, чувствуя, что меня трясет. Нет, значит, улыбались, чаем поили, рассказывали про жизнь в деревне. Такие милые, такие добрые. А тут …

– Мы же этот дом вам оставим! – добавил отец, пока мать звенела кружкой. – И че вы с ним делать будете? Ну, ты – понятно. А она? Будет по деревне в своих белых штанах ходить, так засмеют ее ведь! Скажут… Нет, сын, ты на меня смотри. Не надо глаза отводить. Деревенские сразу скажут, где ты такую взял белорученьку! Лучше уж мы с матерью тебе это скажем, чем люди посторонние.