Седьмое небо

– Да, помню, я в Чирчике инструктором был. Нам тогда много «годных» из госпиталей подбросили.

– Я был в их числе. Шесть месяцев, взлет-посадка, мне даже звание не изменили: был старшим сержантом, так и перевели в ВВС. Попал на Донской фронт, его переформировывали. Было две возможности: либо в ЗАП в Саратов, либо в полк. Я выбрал полк, оголодали мы страшно в училище, там консервы американские привезли, а их кто-то керосином испортил еще в Америке. Норму выдавали, но есть это было невозможно. Ели, куда деваться, блевали, и летали. В полку отъелся, начал летать. В училище никто никаких вопросов о предыдущей службе не задавал. Здесь спросили, я доложил, как есть. Что был кандидатом в члены, карточка осталась на Клухорском перевале, откуда меня спустили в бессознательном состоянии. Подписал это дело в Особом отделе. Летай. А пятого-шестого июля наш полк за два дня полностью сточился. Мы штурмовиков сопровождали, которые танки 9-й армии выбивали. Я получил три пули в грудь, и почти год, вместе с ЗАПом, восстанавливался после ранения. Зато летать научился.

– Я это уже читал, мне дали твое личное дело. И знаю, что ты теперь мой замполёт. И вот тебе первая же задача: я должен летать, как ты, и даже лучше. Усек? И те мужики, которые придут в полк, тоже должны летать. Придут «зубры». Поэтому о своих «горнострелковых приключениях» – забудь. Не поймут. Партбилет получил?

– Да, «выдан 1-го мая 1943 года Политотделом 1-го ГИАК». День в день.

– Это – аванс. Я бы даже сказал: выдано в кредит. Это тебе отрабатывать придется. Как и чем – ты знаешь. Мне об этом «сам» сказал. Понял?

– А что ж здесь не понять? Начинать придется с формулы Мещерского и с устранения причин «тяжелого носа». А у наших аэродинамиков эти вопросы еще не рассмотрены.

– Да, я в курсе, что ты приказал рули глубины сделать цельноповоротными, с большими триммерами. Откуда знаешь?

– Точно сказать не могу. Родилось здесь. – я постучал указательным пальцем по правому виску. – Работает?

– Работает.

– Из этого и исходить будем, а обоснование к этому подведут, не беспокойся. Понимаешь, двигатель изменился, и точка приложения силы сместилась, а в мозгах ученых этого не произошло. В этом проблема.

– Догадываюсь. Что за газовый форсаж и как им пользоваться?

– Иван, пойдем сядем где-нибудь в сторонке, и там поговорим. И не на коленке, а начнем составлять программу переучивания. Нам скоро предстоит целую дивизию формировать.

– В курсе, супружница уже взвилась, ехать из Москвы в Липецк не хочет, а придется! Мне диплом об окончании Академии выдали, по ускоренному курсу. Почти как у тебя. И прошел аттестацию на генерала. Скоро присвоят.

– Ну вот, даже походить вместе в одном звании с трижды Героем не дали! Поздравляю!

– Рано еще. Давай свою «газогидро»! Поехали!

И мы честно отзанимались шесть часов. Потом пошли есть шашлыки в Дом Авиаторов.

– Слушай, Андрюха, охренеть! Как у тебя это в голове помещается? С формулами! У тебя образование какое?

– 10 классов, но у меня был вот такой учитель по физике и Александр Иванович, по математике. Я еще в 38-м хотел в летчики пойти. Но не срослось.