Семиозис

На следующий день я была тиха и через день тоже. Порой я делала вид, будто он по-прежнему со мной, а порой представляла себе, что я вернулась с ним в город или что я в городе в будущем, мы все отправились туда жить – и я ищу те места, где мы побывали вместе. Хуже всего было ночью, одной – пытаться засыпать в одном уродливом здании, с теми людьми, которые его убили. Я обдумывала, как вернуться в город, что мне необходимо сделать – и о том, почему они убили Джулиана, чтобы я молчала, но я молчать не буду. Я заставлю их говорить.

Брайен сказал всем, что проанализировал сушеные плоды, а когда его спросили о результатах, он вздохнул. Сказал, что объяснит все на совете.

Тем вечером я вышла на площадь, когда там расставляли скамьи, а Синтия подошла ко мне и спросила про город.

– Он большой и красочный, – сказала я.

– Тогда почему его нет на спутниковых снимках?

Она часто занималась собирательством и для этого полагалась на карты.

– Хороший вопрос.

Она нахмурилась, намотала прядь волос на палец и задумалась под завывания летучих мышей у нас над головами.

Вера вышла из какого-то дома с одним из родителей, которого вынесли на совет на койке. Она призвала всех к порядку, и мы все уселись.

– Длинное совещание будет не по силам некоторым из нас, так что давайте начинать. Сильвия нарушила договор Содружества, и нам надо решить, как она будет наказана.

– И что я сделала? – поинтересовалась я.

Она бросила на меня хмурый взгляд, потому что я заговорила на совете вызывающим тоном. Алеша сжал кулак и подмигнул.

– Ты убежала, – сказал Террел.

Октаво тихо проговорил:

– Мы убежали с Земли.

На его слова никто не обратил внимания.

Я не стала тратить время зря.

– Город виден с неба.

– Совет рассматривает не это! – отрезал Террел.

– Ложь – это так же плохо, как и побег, – сказала я. – Долгие годы лжи хуже одного побега. Спутник видит город. Нам об этом не говорили.

– Ты можешь это доказать?

– Надо, чтобы кто-то проверил коды данных со спутника, – ответила я. – Вот и доказательство.

Николетта встала:

– Я проверю.

Я посмотрела на Октаво. Он смотрел вдаль, беззвучно шевеля губами.

– Совет рассматривает не это, – сказала Вера. – Ты…

– Что еще вы знаете про город? – спросила я.

– Никакого города нет, – сказал Террел.

– Дело в радужных плодах, – сказал Брайен. – Я их проанализировал. Алкалоид. Знаете, что алкалоиды делают с людьми? Кокаин, никотин, стрихнин. Они вызывают зависимость. Влияют на мышление. Мескалин. Люди принимали мескалин и считали, что видели Бога.

А кокаин и никотин погубили Землю. Ему даже не нужно было это произносить вслух. Розмари и Даниэль сидели рядом, держась за руки. Второй рукой она прикрывала рот, а он нервно озирался.

– Эфедрин – тоже алкалоид, – сказал Блас, медик, – он стал вторым ребенком, подавшим голос, но вид у него был виноватый, и он смотрел в землю. – Он поддерживает дыхание.

– Город там, – заявила я. – У бамбука есть плоды.

Морщины у Веры стали глубже.

– Это возмутительно. Ты нарушила договор, а теперь выдвигаешь ложные обвинения. Перед тем как продолжить, надо со всем разобраться. Но чтобы больше никаких разговоров об этом не было до следующего совета. Это сеет рознь, а нам надо направлять все силы на созидательную деятельность. И я хочу, чтобы все принесенное Сильвией и Джулианом было проанализировано.