Хозяйка собственного поместья
И вообще, остался бы ты здесь, если бы не разглядел у меня этого самого благословения? Не знаю, ой не знаю… Не буду думать об этом, а то разозлюсь еще сильнее.
– Петр выздоровел быстрее, чем я надеялся, и даже ни одного пальца не потерял. Я уверен, дело в вас. Раз уж человеку благословение помогло, то саду и подавно.
Благословение, как же. Правильное лечение, нормальный уход и хорошее питание. В добавление к молодому и здоровому – хоть и изрядно проспиртованному – организму. А если и была какая магия в этом замешана, то Мотина, что бы она из себя ни представляла. Не просто же так чересчур умный котик проводил столько времени рядом с больным.
Конечно, правильный уход и малине пойдет на пользу… Я разгребла снег у ближайшего куста – там и разгребать-то нечего было по большому счету. Защелкала секатором. Старые ветки, подмерзшие ветки… Останется что-то, если их убрать? Да. Все же молодых побегов не так уж мало, даже найдется из чего выбирать, оставляя самые крепкие.
– Попробую привести в порядок это, – решила я.
А если останутся время и силы, когда буду выкапывать лишнее, поделю корневища на черенки да высажу хоть десяток в теплицу. Тогда к осени будет приличный посадочный материал. Если, конечно, места в теплице хватит, она же не резиновая, а планов у меня громадье.
Мы двинулись обратно во двор. Никаких признаков почкового клеща на смородине я не нашла, одной заботой меньше. Сейчас пора было снимать плов с огня, да и сумерки уже сгущались.
По всему двору разносился аромат плова. Виктор повел носом. Я сама сглотнула слюну.
Посоветовавшись с домочадцами, я решила не смущать деревенских парней, усаживаясь с ними за одним столом. Возьмут чугунок, один на всех, да между собой и разделят в людской избе. Я заикнулась было о мисках, но Марья подняла меня на смех.
– Отроду в деревне вся семья из одного чугунка ела. И артель работничья так же. Ложки у всех свои, а из чугунка по очереди, по старшинству. Хлебушка только не пожалей им. Ложку пока ко рту несешь, хлебушек под нее подставляешь, чтобы не просыпать да стол не испачкать. А потом им и закусываешь.
Я заколебалась. Хлеба было не жаль. И, конечно, от бабки слышала, как вся семья ела из одного чугунка. Однако современное воспитание мешало отнестись к этому спокойно, а образование и вовсе вопило дурниной, напоминая, сколько разнообразных инфекций можно таким образом передать сразу всей артели.
– Не поймут, касаточка, – сказала нянька, заметив и поняв мои колебания.
Так что я махнула рукой, утешая себя, что посуды меньше мыть придется.
– Поедите со мной на кухне или заберете свою порцию в комнату? – спросила я мужа. Из чистой вежливости – на светские беседы сил не осталось.
– С вами, если вы не против, – сказал Виктор. – Только про Ивана не забудьте, пожалуйста.
Нет уж, Ивана я с собой за один стол не посажу, много чести!
– Напомните Марье или Дуне, они покормят. Сошлитесь на меня. Я только работу приму, пока не стемнело окончательно, и поедим.
Виктор прошел в летнюю кухню, я двинулась к работникам.
Парни уже вернули орудия труда в сарай и чинно сидели на лавке у людской избы, но стоило ветерку подуть от кухни, поворачивали в ее сторону головы, как по команде. Михаил, заметив меня, подскочил навстречу. Но больше, пожалуй, ничем не выдал ни голода, ни нетерпения – прошел вместе в теплицу, неторопливо и обстоятельно перечисляя все сделанное.