Мёртвые уши, или Жизнь и быт некроманта

«К цели прийти, как ни странно, помогут:

…Мурный Лохмач и большая дорога,

Ведь сторонятся живой и покойник,

Если к делам приступает разбойник,

А вместе с ним бодро точащий лясы

Принц без коня по прозванью Безмясый!

На главаря, все секреты нарушив,

Живо укажут МЁРТВЫЕ …УШИ.

Раз, два и три, и четыре и десять,

Всех их…»

Когда я дочитала до этого места, кто-то неожиданно выхватил книгу, не дав мне до конца уловить смысл.

– Эй! – возмущенно крикнула я, собираясь наброситься на воришку, но его уже и след простыл, только серый хвост с чёрными полосами мелькнул впереди.

Кошачий шкодник! Я, очертя голову, бросилась за ним, думая о том, что же за «сапоги всмятку» были в странном послании. «Мурный Лохмач»? Может, «Гла-Мурный», и почему «Лохмач»? И как же это «Мёртвые уши»?! Я мчалась мимо склепов за бодро улепётывающим котом, в пылу погони не заметив, как неуловимо и неотвратимо меняется всё вокруг с каждым моим шагом, гулко отдававшимся среди надгробий.

Мы быстро удалялись от центральных аллей Пер-Лашез, но азарт не давал мне остановиться. Я замерла на месте, только когда кот внезапно пропал из виду, юркнув за затейливую кованую дверь оказавшегося рядом склепа. Это таинственное сооружение выглядело старше, чем всё вокруг. В нём ощущалась какая-то пронизывающая вечная изначальность, а лилии и колонны, украшавшие его фасад, выглядели величественно и жутко.

– Кис-кис-кис! – прошептала я, боясь нарушить окружавшую меня тишину.

– Мау! – жалобно раздалось из-за двери. – Мау-у!

Я осторожно заглянула сквозь изогнутые металлические украшения, напоминавшие чёрные поникшие цветы, и увидела серого воришку, застрявшего между каменных когтей горгульи, которая, казалось, охраняла этот склеп. Кот отчаянно дёргал лапами, пытаясь вырваться, но все усилия были тщетны. Недолго думая, я осторожно открыла кованую дверцу, просунув руку между прутьями, и вошла внутрь, не обратив внимания на настороженный и даже укоризненный скрип у меня за спиной.

– Котичек! – тихо позвала я, чтобы не испугать и без того взволнованного лохматика. – Сейчас я тебя спасу!

Но стоило мне приблизиться, как серый воришка с экстатическим мявом высвободился из каменной хватки и, снова сжав книгу зубами, помчался дальше. Я же споткнулась о лапу горгульи, которую эта поганка, казалось, нарочно выставила вперёд, чтобы сделать мне подножку. В попытке устоять на ногах, я ухватилась за угол надгробия, слегка сдвинув мраморную крышку с изображениями короны и лилий.

– Ангидрит твою селитру! – недовольно проворчала я, когда мне удалось, наконец, избавиться от чиха, потому что пыль вокруг меня немного улеглась

Я кое-как поднялась на ноги и, впопыхах одёрнув задравшуюся до шеи лёгкую куртку, покосилась на кресты, как и положено, размещённые над надгробием. Мне стало немного неловко за своё поведение, ведь явиться в чужой склеп и оглашать его стены непарламентскими высказываниями – это чистый моветон.

– Простите мне мой французский! – смущённо пробормотала я, разыскивая взглядом кота.

Куда мог подеваться этот хвостатый озорник?