Сборник. Верианские хроники
– Это настолько тебя потрясло? – спросил в спину принц – голос его вздрагивал, срывался на хрип. – Наверное, выглядит ужасно. Но подумай, вообрази – если ты захочешь… не знаю… просто даже интима со мной, без обязательств… Если конечно после этого не стошнит… А я на гормонах буду действовать как бешеный зверь, причиню боль, лишу шанса на удовольствие. В чем прелесть?
Я тяжело вздохнула. Отторжение внутри проходило. Хотя толика неприятия еще сжималась в районе солнечного сплетения.
– Да я поняла, Рэм, – вздохнула еще раз. – Просто как-то все это…
– Противно с твоей точки зрения? – подсказал верианин.
Я обернулась, найдя в себе силы встретиться с ним взглядами. За какие-то минуты Рэм словно бы осунулся, побледнел.
– Откуда знаешь? – удивилась, отслеживая, как неприятные впечатления медленно отпускают.
– Я читал про твою расу и беседовал с Сэлом… Он многое узнал о землянах, общаясь с ними неформально, – принц добавил к моим вздохам свой, куда более шумный. – Ожидал подобной реакции… если честно.
Вот теперь я снова почувствовала тепло – поднимаясь от копчика к затылку, оно окутывало, умиротворяло.
– Ладно, дай мне это переварить, – усмехнулась собственной реакции.
Такое ощущение, словно я – девочка на выданье, а не умудренная жизнью женщина, которой, в буквальном смысле, довелось пережить четырех мужей… Да и любовников немало… Это в последние триста лет я заперлась в четырех стенах, подменив поиски нового счастья добровольным целибатом.
Я хотела развернуться назад, к живым сваям, но… колени подогнулись, в глазах начало темнеть, в висках застучали молоточки. В каком-то ступоре услышала истошный вопль Рэма, вмиг растерявшего всю свою королевскую выдержку.
– Милена? Что с тобой? Милена?
Чернота перед глазами сомкнулась. Инстинктивно я потянулась к принцу… Почти не воспринимая его слов, его рук на своей талии…
В голове метались странные мысли. Что со мной? Ведь даже во время беременности ни разу не теряла сознания…
Аджагары… это все вы…
Чернота перед глазами взорвалась образами.
Они мелькали, словно кто-то быстро-быстро листал перед глазами художественный альбом.
Птицы с залысинами посреди пестрого оперенья. Рыбы, с разодранными в кровь плавниками, глазами, подернутыми белесой мутью. Иссохшие, сгорбленные, будто старушки, стволы деревьев. Их щербатые, сморщенные ветки, словно в молитве тянулись к свинцовому небу. Хрусткие, безжизненные листья скорбно вздрагивали.
Картинки пугали, окунали в тоску полной безысходности.
Я отчетливо увидела девушку, распластанную на узком ложе, без матраса. Ее стройное тело накрывала серо-зеленая простыня. В окружении грязно-синих стен рыжие волосы казались племенем, запертом внутри обугленного металлического фонаря. Почему-то я знала ее, хотя и встречала первый раз в жизни. Эйя! Пропавшая айшара.
Фигуры обернулись, словно бы заметили чужое присутствие. Я изо всех сил вгляделась в лица, но тьма опять заволокла все вокруг.
На сей раз, чудилось, будто на голову надели мешок, и крупную решетку волокон прорезают нити белесого света.