Между двух миров

– Нет, конечно, нет. Они достойны лучшего. Сироты. Есть же сироты, которые даже собственным родичам не нужны.

– Вы ещё скажите, что для этих сирот можно основать школу, где их научат читать, писать, а также держать дом, полоть огород, собирать лекарственные травы? Ну и смотрины делать – ассамблею, или бал, где солдаты и выберут себе спутниц, которых увезут потом в Сибирь?

– Ну-у-у, вы уже обдумывали этот вопрос, ваше императорское величество?

– О, господи, – я протёр лицо. – Фридрих, с первой частью этого предложения я согласен. Тем более что посёлок, состоящий из ветеранов, которым можно оставить их оружие после выслуги этих двадцати лет, уже сам по себе едва ли не боевой единицей является. И идея просто замечательная, и я это серьёзно говорю. И, скорее всего, сделаю всё, чтобы она сработала. Юдину поручение дам, главное – проследить, чтобы не перестарался, – последнюю фразу я пробормотал себе под нос. – Но вот с невестами – это, по-моему, уже перебор. Хотя, чем чёрт не шутит. Я запомню, уверяю вас. – Я ободряюще улыбнулся. Фридрих, до которого при моём дворе никому не было дела, подумаешь, ещё один немец, расправил плечи.

Он вообще начал преображаться. Уже не выглядел таким загруженным и растерянным, как раньше. Его кормили, поили, одевали, таскали на ассамблеи, и ничего не требовали взамен. Вот он и решил проявить разумную инициативу, чтобы как-то меня отблагодарить. Впрочем, я не против.

– Ваше императорское величество, можно поинтересоваться? – спросил он, через некоторое время, которое мы ехали молча, обдумывая каждый свои мысли.

– Интересуйтесь, – я снова посмотрел на него.

– Что за странные трубки устанавливают на полях, мимо которых мы проезжали?

– Системы орошения, – ответил я рассеянно. Вновь появилось ощущение напряжения, которым был буквально пропитан воздух. – Я немного поспорил с учёными мужами, что они не смогут создать паровой движитель, а если и смогут, то не найдут ему применения. Перед самым нашим отъездом мне представили модель орошения полей. Те трубки, которые вы видели, просверлены дыры, и все они соединены в одну цепь. На краях полей будут вырыты колодцы, и в данном случае их глубина неважна. Насос, работающий за счёт пара, будет поднимать воду вверх и перекачивать в трубки. И, вуаля, нам не слишком страшна засуха. А следующая машина уже более продуманная и большая поедет на Демидовские шахты. Если эксперимент удастся, то я вынужден буду кое-что для них сделать.

– Вы не выглядите недовольным, – хмыкнул Фридрих.

– А почему я должен быть недоволен? Эти механизмы решат много наших проблем, если успешно заработают, – гвардейцы, ехавшие вокруг нас, расступились, пропуская Шереметьева. – Ну и зачем тебя Илья Юрьевич подзывал? – спросил я у друга, не отпуская тем не менее Фридриха, который хмурился, следя за моими словами, старательно переводя про себя русскую речь.

– Курьер догнал, сообщение доставил, что зеркала доставлены, та хреновина, что ты нарисовал собрана, и на шар погружена. Сейчас Эйлер с Головкиным отрабатывают эксперимент, пытаются понять, как лучше. А у меня вопрос. Почему ты, государь, Пётр Алексеевич, отклонил просьбу Эйлера рассмотреть постройку башен, чтобы установить эту хреновину зеркальную?