Компас и клинок. Книга 1

Даже сейчас, сквозь разделяющие нас года, мама протягивает мне руку и указывает путь. Всякий раз, когда я теряюсь, она дает мне надежду.

Я торопливо одеваюсь и заплетаю наспех косу через плечо. Мама всегда говорила, что если мне понадобится ее помощь, если вдруг я окажусь в беде – нужно просто идти на голос. Следовать за песнью, и тогда я обязательно ее разыщу. Я понимаю, что мама мертва и тело ее давно лежит в сырой земле, но песнь ее зовет меня до сих пор. И сейчас мама нужна мне как никогда. Нужна отцу. Я делаю вдох и направляюсь обратно, в деревню.

Прежде чем постучаться, я прячу записную книжку в карман. Нельзя, чтобы кто-нибудь ненароком о ней узнал и отнял ее у меня, пока я не нашла свой собственный путь.

Я захожу в домик знахарки и вижу – Сет, вчерашний выживший, сидит и кромсает пальцами буханку хлеба. Он сидит у камина, и дрова потрескивают в лиловом от морской соли пламени. Знахарка, почти не двигаясь, сидит в углу комнаты. Я иду прямо к Сету, тогда она тут же встает и, окинув меня жалостливым взглядом, точно как старуха Джони, выходит на улицу. Я на секунду прикрываю глаза. Жаль, что нельзя повернуть время вспять. Жаль, что я тогда, на пляже, не доверилась своим инстинктам и не отговорила Брина плыть к той ветхой шхуне. И тогда сегодняшний день сложился бы совершенно иначе.

– Уже не лихорадит, я смотрю?

Сидит он в той самой одежде, в которой я нашла его на пляже: из-под одеяла торчит воротничок, а когда он шевелит ногами, выглядывают штаны. Только пятен от соли и дыр уже не видно. Видимо, знахарка или кто-то из ее братьев починили его одежду и выстирали. Они, очевидно, решили, что он не представляет угрозы, и я гадаю, наплел он им чего-то или правда ничего не скрывает.

Сет откашливается и, отодвинув еду, кладет руки на стол. Весь внимание. Я медлю, замечая, с каким надменным и в то же время совершенно невозмутимым видом он сидит за столом. Я расправляю плечи и волевым усилием сосредотачиваюсь на том, зачем пришла. А не на его губах или туго натянутой на груди рубахе.

Он проницательно улыбается, как будто для него я открытая книга. И я, сама того не желая, заливаюсь румянцем.

– Только благодаря вашей знахарке. И тебе, конечно, это же ты меня нашла.

Я сажусь на стул напротив и грею руки у очага. Отвлекаться мне некогда.

– Как ты собираешься выбраться с Розвира?

Он пожимает плечами, и краем глаза я замечаю, что лицо у него передергивает.

– Надеялся, ты мне поможешь. Или, может, кто-то шлюпку одолжит.

– Знаешь, забавно, что дозор знал о кораблекрушении. Подозревал как минимум. Как по-твоему, забавно?

Я оборачиваюсь посмотреть, как он воспримет то, что я сказала. Изменится ли в лице. И сама невольно подаюсь вперед, как будто меня тянет к нему, к тому, как он склоняет голову набок и на свету от камина пол-лица его погружается в тень. И тут я замечаю, что уверенность его пошатнулась.

– Дозор? Я бы не стал… и про дозор я ничего не знаю.

Я откидываюсь на спинку стула и наблюдаю, как он подбирает слова. Может, знахарка ему и доверяет, раз уж лечит, но мне нужно узнать наверняка, прежде чем просить о помощи. А судя по тому, как у меня при нем забилось сердце, выходит, своим выводам я, как обычно, доверять не могу. Остается только вытянуть из него правду.