Компас и клинок. Книга 1

– Что мне тогда остается? Может ли хоть кто-нибудь из нас что-то сделать, чтобы освободить их обоих?

Я всегда хотела стать независимой, проложить свой собственный путь, но не таким образом. Хотела свободы выбора, без привязи к Везучим островам. Но никогда не думала, что добьюсь этой свободы через висельную петлю. Или в лучшем случае сдавшись на милость дозора.

С виду капитан Легган не сильно старше нас с Агнес. А значит, он не знает жалости. Иначе он не сумел бы так высоко подняться по службе за столь короткий срок – такое возможно, только если он не брезгует проливать кровь и давить людей сапогами. Уверена, Агнес права и он хочет сделать здесь себе имя, точно так же, как на Дальних островах. За счет моих людей, моего острова.

Я вскидываю голову и выглядываю из окна на морские просторы и небо. Их неуловимые тайны постоянно ускользают из-под кончиков моих пальцев. Казалось бы, такие близкие и все же недостижимые…

Я перед этим бандитом-капитаном не спасую. Я найду лазейку. И не позволю им повесить отца.

Тут дверь распахивается, и я отшатываюсь в сторону. В комнату заходит Кай – у него такие широкие плечи, что он едва не задевает косяки по обе стороны двери. Взъерошив черные коротко стриженные волосы, он оглядывает нас с Агнес. Кай скрещивает руки на груди, и в комнате повисает тяжелое молчание.

У нас в деревне Кай строит лодки – и он же мастерит гробы. Прямо как его отец, а до него – его дядя. На пару с братом Кай изготавливает наши лоцманские суда, те самые шлюпки, на которых мы ходим к острову Пенскало и в Порт-Тренн пополнить запасы, но вкладывает душу он только в гробы. Говорит, что это дань уважения, своеобразный ритуал прощания. На каждом он вырезает розы или плющ, волны или скалы – что, по его мнению, точнее отразит человека, – изображая в дереве их души перед тем, как вернуть их земле.

Я пытаюсь представить, какие узоры Кай вырезал бы на отцовском гробу. Воспроизвел бы он мамины звезды над пенными волнами или изобразил бы морскую армерию, цветущую на скалах по весне, и теплое солнце, заливающее наше крыльцо, где отец сидит за починкой сетей… Я подношу к сердцу сжатый кулак, еле сдерживая подступающее горе.

– Еще не время, – тихо отзывается Кай, словно прочитав мои мысли, и смотрит на меня горящим взглядом. – Его время еще не пришло.

Я киваю, с усилием сдерживая слезы.

– Спасибо.

Он вздыхает, раскрывает руки и потирает затылок.

– Но тут такое дело. Тебя парень выживший зовет. Хочет уйти, говорит.

Я удивленно моргаю и осознаю, что совершенно забыла о нем. Уже смеркается, и на меня наваливается тяжесть прошедшего дня.

– А кто-нибудь другой не может на рассвете отвезти его на Пенскало?

Кай пожимает плечами.

– Говорить соглашается только с тобой. А до его отбытия нам нужно убедиться, что он нас не сдаст.

– Знаю. Просто совсем забыла… – Я провожу рукой по лицу. – Я с ним разберусь.

– Будь начеку. Ставлю всю свою долю улова, что никакой он не моряк. Помнишь, когда мы его обнаружили? Он мне сказал кое-что. Сказал, мол, у него есть друзья, которые узнают, где он, если мы его бросим. И что друзья эти за ним придут.