Компас и клинок. Книга 1

– Все обойдется, – отзываюсь я и поворачиваюсь в сторону морского прибоя.

Он ничего не отвечает, но я чувствую его любовь, и, хотя отец исчезает в ночной темноте, это ощущение не рассеивается. Обволакивает меня так, что спирает дыхание.

Первая волна резко разбивается о бедра, едва не добравшись до груди. Сжимая в кулаке канат, я делаю глубокий вдох, ныряю, и меня словно захлестывает ледяное пламя. Агнес всплывает на поверхность первой. Передо мной, будто буек, мерцают огнем ее рыжие волосы. Не выпуская Агнес из виду, я пробираюсь по волнам, распознавая их зов. Улавливая ритм и притяжение. Море – зверь капризный, а в такие ночи, как сегодня, может и вовсе проявить коварство и жестокость.

Я нащупываю нужный темп и, держа канат с правого бока, чувствую, как в кожу впивается узел бечевки, обвязанной у меня вокруг талии и присоединенной к общему тросу. Мимо проплывают доски попеременно со срезанным грузом. Возможно, корабль и без нашей приманки уже шел ко дну. Скалы тут – все равно что затаившиеся в деснах океана клыки. А возле островов их целая россыпь, гораздо больше, чем можно отметить на картах.

Я снова ныряю, но налетаю ребрами на что-то твердое. В боку разгорается саднящая боль, которую слегка притупляет волнами. Закусив губу, я сдерживаю вскрик, но тело инстинктивно скрючивается, и я сбиваюсь с общего ритма. Я распрямляюсь и протягиваю руку над головой, рассекая ею волны, однако боль все нарастает, и задерживать дыхание я уже не могу. Выплываю на поверхность, но ноги заплетаются в канате. На долю секунды я повисаю на веревке мертвым грузом. Так и тянет просто ухватиться за канат, чтобы остальные дотащили меня на себе – все равно перевязать рану получится только на берегу, – но не могу же я их подвести. Мы ведь команда, нельзя садиться им на шею. И я, глотнув воздуха, опять берусь нырять и откидывать дрейфующий груз. В боку злобно скребется боль, поднимаясь к самой руке. Надеюсь, ребра хоть не сломаны. И я смогу дотащить до берега выживших.

– Мира! – доносится спереди голос Брина. – Мира, Кай, вы со мной!

Я поднимаю взгляд и прямо над головой замечаю смутные очертания корабля – заваленного килем вверх, с зияющей в правом борту пробоиной, а кругом – вцепившийся в него бушующий океан. Мимо проплывают доски с ящиками, и я осматриваю их в поисках тел. Глаз, конечностей, живых сердец – хоть бы кого-то найти. Но никто не пытался спастись, ухватившись за плавучие ящики.

Надеюсь, мы все же не опоздали.

Я отпускаю веревку и плыву к пробоине в борту корабля. Цепляясь руками за раскрошенную древесину, мысленно благодарю отца за перчатки. В них я хотя бы не обдираю ладони, залезая вверх по борту и ползком забираясь в пробоину. Бок обжигает болью, и под зажмуренными веками сыпятся искры.

Я твердо встаю на ноги и стараюсь отрешиться от боли. Пока мы отвязываемся от каната, Брин, не снимая его с пояса, раздает указания, стоя у зияющей пробоины, через которую мы пробрались на судно. Нельзя выпускать его из виду – вдруг нам придется быстро отступать. Он наш вожак, и путь к отступлению на случай, если корабль начнет рушиться прямо у нас над головой.