Я из Железной бригады. Революция
– Моя? – перебил я ротного невежливо, даже нагло с моей стороны.
– Твоя, – утвердительно, не обращая внимания на мою наглость, тут же бросил ротный и повторил ещё раз: – Твоя, прапорщик. Коля, Палочкин совсем зелёный, только из училища, помоги ему.
– Как прикажете, ваше высокоблагородие, – козырнул я.
Ну и помог… Из взвода подпоручика Палочкина погибло «всего» пятеро, это были те, кто слушал исключительно своего командира и не воспринимал мои подсказки. Палочкин сам, на удивление, оказался вполне вменяемым, правда, после того как его прилично оглушило и царапнуло осколком. Вот после этого да, начал буквально в рот заглядывать. Потеряли мы пятерых погибшими, восемь солдат получили различные увечья, в остальном вполне себе сохранили боеготовность. А вот первый и второй взвод, которые вёл в бой сам командир роты, потрепали куда серьёзнее. Сам командир роты, капитан Белявский, едва уцелел, с множественными осколочными ранениями он покинул нас, оказавшись в госпитале. На самом деле ему повезло, что так отделался, просто французы помогли и быстро эвакуировали, иначе… Один из немецких снарядов, выпущенных по наступающим в полный рост русским солдатам, разорвался в нескольких метрах от командира. Посекло его очень сильно, возможно, даже спишут теперь, если вообще восстановится, но простым бойцам повезло куда меньше. Вообще, эти наставления для боя от Драгомирова начинают не просто мешать, а просто вредить. Когда прославленный военачальник писал свои труды, война была другой, нынче всё не так. Капитан Белявский вёл роту, как учили, в полный рост… Мать его за ногу, служака хренов. А немцы молодцы. Несмотря на постоянный огонь нашей артиллерии, был он правда жидким, боши ударили в ответ более прицельно. Дождавшись атаки нашей пехоты, они с высоты открыли убийственный огонь в упор. Спасло нашу роту только то, что удар был отвлекающим. Французы, дождавшись, когда наши подразделения увязнут, наконец ударили сами. Неожиданным для меня оказался вид этого удара. Лягушатники пустили в ход кавалерию! И это, надо признать, сработало. Решила скорость. Немцы физически не успевали перебросить большие силы на фланг и опрокинулись. Это и спасло нашу роту от полного уничтожения. Да, нам с мужиками не светило сегодня погибнуть, мы-то в атаку не ходили, но ребят, бойцов, жалко. А мы вроде и находились не на очень выгодной позиции, всё же помогли своими точными выстрелами.
Вечером, когда улеглась суета с ранеными, на позиции прибыл комполка. Долго и нудно вещавший о нашей доблести, он неожиданно приказал мне возглавить остатки роты ввиду того, что погибли или выбыли все офицеры. Оставался лишь Палочкин, но из-за его неопытности полковник Рощин предпочёл назначить меня, скорее всего, это ему подсказали в штабе дивизии.
Посчитав оставшихся в строю, я разбил роту на два взвода, да и те так лишь назывались. В строю целыми остались сорок семь бойцов, среди них два унтер-офицера, которых я быстренько назначил командирами. Копейкина не тронул, Старый наотрез отказался, да я и не собирался, он не пехотинец, он – специалист. Мои ребята стоят взвода, поэтому их я точно в атаку не брошу.