Шпана

Сейчас же соседи с любопытством взирали на старенький «Зил», остановившийся у третьего подъезда и вместивший в себя все наши вещи. Даже пиздюки оторвались от футбола и помчались смотреть на новых обитателей Окурка.

Разгрузка тоже не заняла много времени. Помятые грузчики, воняющие перегаром и злобой, резво затащили на четвертый этаж и видавшую виды югославскую «стенку», и стопки книг, и отцовские картины, и потертый бабушкин холодильник «Бирюса». Мамка, естественно, в разгрузке участия не принимала. Вся ее работа состояла в том, чтобы просто контролировать выгрузку вещей, поэтому она без зазрения совести точила лясы с новыми соседками, сидящими на лавке. Мне же их пустопорожняя болтовня была не интересна, поэтому я обвел их скучающим взглядом и остановился на том лице, которое казалось мне интересным.

Из окна квартиры на первом этаже за разгрузкой наших вещей наблюдал седой, крепкий мужик в белой майке-алкоголичке. Его загоревшие руки были покрыты затейливой вязью татуировок, а пальцы украшали потемневшие от времени и частично расплывшиеся «перстни». Ну, не самый необычный для Окурка персонаж. В начале девяностых сюда свозили бывших зэков, «химиков» и прочих маргиналов, которые со временем, ожидаемо, пустили ростки и крепко впились корнями в эту сухую, потрескавшуюся от жаркого августовского солнца землю.

Мужик заметил мой заинтересованный взгляд и приветливо улыбнулся. Если отмести татуировки, то он больше походил на эдакого благообразного святого. Исключение составляли лишь его глаза: холодные, серые и внимательные. Подмечавшие каждую деталь и не прощавшие ошибок.

– И как вас звать-величать, отрок? – вновь улыбнулся он, когда я подошел ближе и вытащил из кармана пачку сигарет.

– Макс, – коротко ответил я, оценивающе скользнув взглядом по татуировкам, после чего протянул мужику руку.

– Афанасий, – кивнул он, но на рукопожатие ответил не сразу. Сначала задал вопрос. – Кто вы по жизни, Максим?

– Да, школяр обычный. Но понятия уважаю. В зашкваре и беспределе замечен не был.

– Отрадно это слышать, – Афанасий пожал мою ладонь и снова улыбнулся. – Нечасто встретишь понимающих людей. Однако, для школяра, как вы выразились, вы довольно крепкий, Максим.

– Есть немного, – усмехнулся я. – Боксом десять лет занимался. Как плечо повредил, так забросил.

– Максим! – окликнула меня мамка. – Бери книги и пошли.

– Ступайте, – благодушно ответил Афанасий. – Мы еще успеем вдоволь наговориться. Что-то мне подсказывает, что вы тут надолго.

– Так и есть, – вздохнул я, подхватывая связку книг. Мышцы приятно заныли, почувствовав нагрузку. Вот только радости на душе не было. Что-то мне подсказывало, что этот Афанасий не так-то и прост, как хочет казаться на первый взгляд.

Первую ночь в новой квартире было сложно забыть. В девять вечера активизировались соседи сверху. От грохота, от которого завибрировали стекла, подскочил даже флегматичный папка, витающий в поисках вдохновения, как нарик под приходом.

– Ебешься тут, сука?!

– Ниичоо… – звук удара, грохот, лязг.

– Кастрюля полетела, – со знанием дела ответила мамка, с интересом прислушивающаяся к перепалке.