После предательства

Немного выйдя из себя, заставляю Ясю оборваться на полуслове, сильнее сжав пальцы на ее локте.

– Какого черта ты ведешь себя как сука?

– Демид, я не в настро…

Но я затыкаю Ярославу поцелуем, втягивая ее нижнюю губу в рот вместе с ошеломленным вздохом.

– Всю душу мне вымотала, – сдавленно произношу и, запустив руку ей в волосы, сжимаю их и углубляю поцелуй, погружая язык внутрь.

Она пытается что-то сказать, но мне все равно. Я с гребаным наслаждением забираю себе то, что эта девушка излучает собой.

Ее тело прижимается к моему своими мягкими изгибами, и это ощущение вырывает из моей груди стон.

Не прекращая яростно целовать ее сладкие губы, толкаю к стене. Прижимаюсь к ней, одной рукой удерживая Ясину голову, второй соскальзываю по талии вниз и сдавливаю бедро. Хочу впечатать всю ее в себя. Заставить прочувствовать ее то, что она со мной делает.

Я не останавливаюсь, даже когда она глубоко вдыхает и впивается ногтями мне в плечи, в безуспешных попытках оттолкнуть. Или притянуть к себе. Ее кроет так же, как и меня. Она то отвечает мне, то борется со мной и с чувствами, овладевшими ею.

Я ощущаю это в каждой вибрации, сотрясающей Ясю вместе с моим поцелуем.

– Блядь, – рычу я и облизываю ее губы. – Ты тоже это чувствуешь. Чувствуешь нас, – с твердостью заявляю и вновь срываю дыхание с ее губ, наслаждаясь пьянящей близостью.

Я целую Ясю снова и снова, не отрываясь, пока в легких не заканчивается кислород.

Каким-то чертовым образом мне удается разорвать этот дикий, пробирающий до костей, поцелуй.

Задыхаясь, я прижимаюсь лбом к ее лбу, обхватываю нежное лицо и провожу большим пальцем по губам, оттягивая нижнюю и вырывая из нее слабый вздох.

– Прекрати бежать, Яся. – Касаюсь носом ее носа. – На этот раз я не отпущу тебя.

– Почему? – ее голос звучит настолько уязвимо, что у меня дергается щека. – Почему ты это делаешь? Между нами ведь ничего не было.

Вот это ее «ничего» дергает меня не за те ниточки.

– Это то, в чем ты убеждаешь себя, да? – мое резкое дыхание смешивается с ее жалкими попытками отдышаться. Но Яся все равно продолжает по-детски упрямиться. Трясет головой, давит на мои плечи, требуя пространства. А потом прерывисто шепчет:

– Приезжать сюда было ошибкой…

– Почему, черт возьми?

Она дергается и замирает. И продолжает упрямо молчать, пока ее личные демоны не вырываются наружу, вытаскивая на поверхность вопрос, сбивающий меня с толку к чертовой матери.

– Ты смог полюбить своего сына?

Между нами повисает тишина, в которой напряжение скапливается как статическое электричество. Оно настолько осязаемо, что можно его коснуться и почувствовать физически.

Я отстраняюсь от Яси, но не убираю руки от ее лица, всматриваясь в стеклянные блестящие глаза.

Хмурюсь.

– Причем здесь это?

– Ответь! – тяжело дыша, требует она, прожигая меня прояснившимся взглядом и впиваясь в мои запястья ногтями.

Я быстро облизываю губы и сглатываю, почувствовав себя загнанным в угол.

Ярослава опускает глаза и качает головой, просит меня убрать руки.

– Отпусти… Пожалуйста, Демид… Мне лучше уйти.