Солнце, уснувшее в ладонях ведьмы

Но потом что-то изменилось. Кай зарычал, схватил меня за руку, рванулся вперёд и повалил меня на пол так быстро, что я не успела даже вскрикнуть. Его клыки вонзились мне в шею, жадно и глубоко. Острая боль, оглушительная и стремительная, подобно молнии, прошла сквозь тело, но тут же отступила, уступая место другой боли – тягучей и почти приятной. По венам пробежала волна жара, сердце застучало быстрее, услужливо подгоняя кровь к горячим губам Кая, который, тяжело дыша и прижимаясь ко мне всё плотнее, утолял многолетнюю жажду, голод, отголоски которого передавались и мне. Наши Пути пересеклись однажды и теперь стремительно сливались в один. Как и положено. Как и велел Поток. Но по одному Пути не всегда суждено идти двоим. Моя жизнь перетекала в Кая, я слабела, таяла под его губами, исчезала. К рукам и ногам подбирался холод, в мозгу шевельнулась слабая мысль: надо оттолкнуть Кая – или умру, но я не смогла пошевелиться. Страха не было, только лёгкое, необъяснимое возбуждение, которое не давало сердцу остановиться раньше времени, заставляло его продолжать качать и качать кровь, пока Кай не выпьет последнюю каплю.

Шарик света замигал и погас, погрузив подземелье в полную темноту. Остались лишь стук моего сердца и дыхание Кая.

А потом и они исчезли.

Комната была не моя. Я огляделась, с трудом фокусируя зрение. Безвкусные бордовые портьеры с золотыми кисточками, камин – единственный источник света – скрашивал пространство: рыжий, пыльный ковёр, потрёпанное кресло и письменный стол у окна, за которым стояла глубокая ночь. Я лежала на двуспальной кровати под тяжёлым, расшитым цветами покрывалом. Спальня в гостевом крыле. Вот где я оказалась. В этих комнатах останавливались родители студентов и другие гости академии. Я заглядывала сюда однажды почти четыре года назад, когда Мэй сильно заболела и миссис Чанг приехала, чтобы забрать её домой до конца семестра. Мы с Джиа тогда уговаривали её позволить Мэй остаться в замке, но миссис Чанг была непреклонна, и остаток учебного года кровать Мэй пустовала.

Я села и тут же поморщилась от приступа слабости и наступившего вслед за ней головокружения. Память неохотно, обрывками подкидывала мне картинки из подземелья. Не картинки, нет, ощущения, погружённые в полную темноту. Кай… Я коснулась шеи, пальцы нащупали шероховатость пластыря, но боли я не почувствовала. Соскочила с кровати, тут же пошатнулась – ноги были ватные, непослушные, будто чужие – и осторожно подошла к большому напольному зеркалу у стены. Я была одета, на воротнике свитера темнели два крохотных пятнышка крови. Значит, мне не приснилось? Внутри всё похолодело от осознания произошедшего – и о чём я только думала? Была настолько напугана, что позволила ему укусить себя! А я теперь… Я теперь стану вампиром? Или я уже… Я поймала свой испуганный взгляд. Под глазами залегли тени, щёки были белыми, губы отливали синевой. Я больше походила не на вампира, а на мертвеца. Я оторвала от шеи пластырь, но следов укуса не увидела. А ещё заметила, что не осталось ни пореза на запястье, ни ссадин на ладони. Кожа – целёхонькая, будто никаких ран никогда не было. Я что… я правда во что-то превратилась? Словно в подтверждение моих мыслей желудок свело, и меня затошнило от жуткого голода. Пришлось даже опереться на стену и сделать несколько медленных вдохов и выдохов, чтобы прийти в себя.