Я объявляю тебе войну

Глажу по холке нашу собаку – темно-коричневый доберман по кличке «Мак». В детстве у нас была Молли, но она умерла, и какое-то время у нас никого не было. Крысу и хамелеона Тохи – младшего брата – я не считаю. И год назад родители решились на Мака. Это минус диван и пара моих кроссовок. Поэтому пса я полюбил не сразу.

Затем выполняю какие-то задания к завтрашнему дню, чуть тренируюсь в зале и делаю несколько кругов в бассейне. Только потом переодеваюсь и еду за Баженой.

Какие-то сорок минут, и я вновь у института.

Выхожу из машин и облокачиваюсь о капот.

Мимо меня проходят студенты, здороваются. Все меня знают, я – никого. Но это не мешает мне поприветствовать их и спросить «как дела». Вот такая вот роль короля института.

Запахиваю джинсовку плотнее. Вечерами конкретно холодно.

Бажена выходит одна из первых и идет прямо ко мне. Останавливается в паре десятков сантиметров. По ее лицу вижу, как ей хочется поцеловать. Может, она даже скучала.

– Голодная? – спрашиваю, скосив взгляд на главный вход. Дверь открывается, оттуда… Змея Исхакова.

Короткая юбка, топ. Сверху черная кожанка. Волосы распущены, чертовски вьются и выглядят неподъемной копной.

Ноги длинные, а все равно коротышка.

– А она откуда здесь?

За мной же ехала. Домой. Еще думала, я за ней слежу.

Дура.

– Кто? – Бажена крутит головой, пока не врезается взглядом в Исхакову, которая снимает сигналку с красного «Мини Купера» – я громко хмыкаю – и останавливается у двери, помахав нам. Бажене, уж скорее.

– О-на, – киваю в направлении Исхаковой.

– А… Новенькая. Пришла сегодня на занятие. Сказала, что ее утвердила Миронова.

Миронова – грымза. Заведует всеми секциями в институте. Проще ребром ладони расколоть пополам гранит, чем добиться ее одобрения. Но меня она любит. Меня все любят.

– Но Аня и правда молодец. Неплохая девчонка.

Просто супер. Бажена уже по имени ее называет. Потом она поднимает руку и машет Исхаковой.

Да ну нахуй?!

Не отрываясь, смотрю на то, как выскочка садится за руль, вскинув подбородок и гневно зыркнув на меня, заводит машину, стартует с места.

В ее действиях нет ничего такого, что вызвало бы у меня бурление в крови, но это так. Моя кровь именно это и делает, следом сворачивается, и я начинаю учащенно дышать до рези в правом боку. Как? Я же спортсмен. Это просто невозможно!

Ее стоп-сигналы загораются перед тем, как она выезжает на основную дорогу, пропуская другие машины. Поворотник. Исхакова выехала с парковки и скрывается.

Моя челюсть хрустит от напряжения.

– Да, я очень голодна, Мот.

– Что?

Бажена. Зажмуриваюсь, прокручивая наш разговор минутой ранее.

– Ты спрашивал, голодна ли я. Отвечаю – да.

Ее глаза загораются. Бажена приподнимается на носочки и первая целует. Отвечаю, положив руки на ее талию.

Она льнет ко мне всем телом и тихо постанывает.

– Мне уже можно тебя ревновать, Матвей? – задает вопрос шутливо, шепча, а взгляд бегает и темнеет.

Мы не пара, что бы кто о нас ни говорил. Но мы встречаемся. Иногда. Вечерами.

Можно ли меня ревновать? Не знаю. Это не мои проблемы.

– К ней точно не стоит.