Миля над землей. Комплект из 2 книг про горячих спортсменов Лиз Томфорд

Я смотрю на Мэддисона, единственного человека в этой комнате.

– Пресловутый, – беззвучно произношу я.

Мэддисон закатывает глаза, но его грудь вздрагивает от беззвучного смеха.

– Мэддисон, поздравляем с рождением сына.

– Спасибо, Джерри. – Мой лучший друг наклоняется вперед, чтобы на телефоне в центре стола для совещаний его голос был слышен более отчетливо. – Мы с женой в восторге от того, что в семье Мэддисонов появился еще один ребенок.

– А Элла? Ей нравится быть старшей сестрой?

– Нравится, – смеется Мэддисон. – Она – малышка с характером, и она в восторге от того, что у нее появился брат, которым она потом сможет командовать.

– Что ж, нам не терпится увидеть вас, вашу жену и детей на следующей домашней игре в Чикаго, – добавляет Джерри, репортер из «Трибьюн».

Обычно именно так и проходит беседа. Репортеры начинают со всякой милой сентиментальной чепухи о Мэддисоне, а затем переходят ко мне.

– И ЭЗ, – начинает Джерри, используя мое прозвище.

– Как дела, босс?

– Неплохо, неплохо. Но, полагаю, не так хорошо, как у тебя. На прошлой неделе в интернете повсюду маячило твое фото с последней пассией, с которой ты ушел с арены после домашнего дебюта. Это кто-то, о ком нам следует знать?

Почему эти репортеры считают необходимым постоянно говорить о моей сексуальной жизни? Это выше моего понимания. Но мой имидж в средствах массовой информации приносит мне чертовски много денег, поэтому я не обращаю на это внимания. Хотя я понятия не имею, кого он имеет в виду на прошлой неделе. В определенный момент эти встречи, как правило, начинают сливаться в одну.

– Ну же, Джерри, – поддразниваю я. – Ты ведь знаешь, с кем разговариваешь. С каких это пор тебе нужно знать о ком-то еще?

– Виноват, – смеется он. – Я почти забыл, что разговариваю с Эваном Зандерсом. Тебя, наверное, ни одна женщина не интересовала дольше двадцати четырех часов, если не считать твоей матери.

При упоминании о матери я бросаю взгляд на Мэддисона. Никто не знает о моей семейной ситуации, кроме наших с ним семей. Я плачу́ хорошие деньги своей пиар-команде, чтобы все так и оставалось.

Мэддисон одаривает меня сочувственной полуулыбкой.

– Примерно так и есть. – Я заставляю себя рассмеяться в громкую связь, ненавидя вкус слов, слетающих с моего языка.

– Джерри, давай поговорим о хоккее, – быстро меняет тему Мэддисон.

– Да, давайте. В этом году у вас отличная команда. Что вы думаете о ваших шансах на Кубок?

– Это наш год, – заявляет Мэддисон.

Я киваю в знак согласия и добавляю:

– Без сомнения, мы считаем, что команда парней, одетых в майки «Рапторс», в этом году имеет все шансы к концу сезона стать обладателями Кубка Стэнли.

Мы с Мэддисоном внимательно смотрим друг на друга через стол конференц-зала. Когда дело доходит до хоккея, и особенно в этом сезоне, мы не валяем дурака. Это наш год, чтобы выиграть. В двадцать восемь лет мы с Мэддисоном начинаем наш седьмой сезон в НХЛ, и у нас наконец-то есть все необходимое, чтобы довести дело до конца.

– Защитник Зандерс, как ты думаешь, в этом году у тебя будет меньше штрафных минут?