Не надо боли

Нижняя губа скрывается за белоснежными зубами. Лицо становится виноватым.

– Ой, я об этом не подумала. Простите.

– Принеси сюда документы своих друзей. Я проверю.

– А вы их точно не заберете?..

– Эмилия…

– Ладно-ладно, – поправляет волосы и разворачивается к двери.

Почесывая подбородок, наблюдаю, как она возвращается и, вильнув бедром, чтобы не врезаться, обходит стол. Остановившись рядом, отдает мне документы.

В нос проникает приторный запах сладкой ваты. Избавляюсь от него, откашливаясь.

У Эмилии же рот не затыкается.

– Это Кензо. Его Мстислав зовут. Это Баха. Он родился в Абхазии, потом переехал в Польшу с семьей. Это Петр… – замолкает наконец-то, пока я проверяю штамп о въезде и наличие визы. – Ой… ахах… Сувалки, – заливисто смеется прямо над моим ухом, чем страшно раздражает. – Забавное у него место рождения…

Детский сад, штаны на лямках.

– Отдай документы и выпроводи их. И давай без шуток, чтобы отец меня сюда не гонял.

– Угу.

Закрыв окно, хватаю плащ.

Из прихожей слышатся недовольные голоса: выхожу проконтролировать.

– Ты с кем-то из них встречаешься? – спрашиваю, когда дверь за шумными поляками закрывается.

– Не ваше дело, – гордо задирает подбородок.

Тоже верно.

– Вы можете не рассказывать отцу?..

– С чего вдруг мне тебя покрывать?

– Все ведь хорошо, а папа будет нервничать. У него слабое сердце, сами знаете.

– Теперь даже понял по какой причине.

– Я серьезно.

– Ладно, – киваю, хватаясь за ручку на двери и в последний раз осматривая квартиру.

Девочка неожиданно приближается, берётся за мое предплечье и задевает щеку губами. Прикосновение почти невесомое. Нахмуриваюсь.

– Спасибо, дядя Ренат, – явно язвит. – До свидания, дядя Ренат.

Сучка.

– Телефон включи, – грубовато прощаюсь и стараюсь не дышать, но аромат сладкой ваты шлейфом несется за мной.

На веранде модного столичного ресторана в этот летний день совсем немного людей, и это радует, потому что настроение стремится к критически низкой отметке. И даже встреча с одноклассником, которого я не видела больше года, уже не радует.

Хочется домой.

– Только не реви, Эмили, – хмурится Сема, пристально разглядывая мое лицо.

Опустив телефон на белую скатерть, откидываюсь на мягкие подушки. Холодная ткань приятно охлаждает кожу на пояснице.

– Я никогда не реву, Черепанов, – стискиваю зубы. – Будто ты этого не знаешь.

– Знаю, конечно. Даже когда ломаешь ногу. Я сам видел. Ты бездушная машина, а не человек, Литвинова.

Киваю удовлетворенно. Так-то.

Шуточки парней по поводу моей слабости всегда ужасно раздражают. Люди придумали какие-то глупые стереотипы про женский пол, типа мы все должны быть нежными фиалками, которые падают в обморок от легкого дуновения ветерка.

А это, в моем конкретном случае, вообще не так. Я обожаю риск, скорость и ощущение выброса адреналина в кровь.

Семен снимает темные очки и, ухватившись за ворот своей футболки, трясет им, чтобы хоть немного охладиться.

Жара в Москве такой силы, что асфальт вот-вот расплавится. Я из шортов и топов не вылезаю.

– Просто ты, я так понял, мечтала попасть в тот продюсерский центр. И клип у вас с поляками неплохой получился. Быстро смонтировали?