Прорвёмся, опера! Книга 3

– Так где оно? – не унимался чекист.

– Не мешай! Работы много, у меня своя, у тебя своя. Всё передам вашим, когда освобожусь.

– Зря ты так, – с угрозой сказал Кепкин. – Зря ты так, Лёша, а ведь могли бы друзьями остаться. Но ты сам так решил, теперь не обижайся.

– А ты меня на понт не бери, – отец повернулся к нему и посмотрел на того в упор. – И угрозы свои можешь себе засунуть, куда хочешь. Знаю я твои методы, и побольше, чем ты думаешь. Так что вали-ка отсюда сам, подобру-поздорову.

Кепкин с удивлённым видом шагнул назад, развернулся и пошёл к «Волге». Лицо стало очень злое. Руоповцы при этом переглядывались, сами не ожидали такой реакции.

– О чём вы? – вполголоса спросил я у отца.

Он сам открыл багажник и бросил туда бронежилеты.

– Да вот насчёт оружия, – так же тихо сказал батя. – Знаю я, кажется, где оно. Если бы не эти кадры, Кадет этот со своим брательником, поехал бы к твоим знакомым. Но пока некогда. Кстати, слыхал я про этих Кадочниковых, давненько, правда.

– И Кепкин тоже с тебя это оружие трясёт? Сам хочет найти?

– Да, выслужиться самому и утереть нос москвичам… надеюсь, что так… – вполголоса добавил отец, но я услышал. – А он в каждой жопе затычка и на каждый свадьбе жених, как Васька Устинов говорит, – он хмыкнул. – Давай, Паха, поехали, не люблю, когда всё разом делается, надо с одним разобраться, потом со вторым. А потом тебя возьму, съездим, поговорим кое с кем насчёт этого груза, чтобы многого на себя не брал.

Отец опять стал сама таинственность, деталей не говорил, а расспрашивать при всех я не стал. Но он прав – разобраться надо с чем-то одним, потом с другим. В банде чёрных риелторов два человека осталось в живых и на воле, и их надо взять, пока не наворотили бед. А после раскрасить оставшиеся белые пятна.

Но этот конфликт с чекистом мне не понравился. Про какие это методы упомянул батя? И что было с этим оружием в первой жизни? Этого мне уже не узнать, но зато я могу сделать так, чтобы в этой всё прошло как по маслу.

– Ну что, парни? – Василий Иваныч достал свой потёртый ПМ и с щелчком снял с предохранителя. – Учитесь, пока мы ещё живы. Потом не у кого будет.

– Да ты куда это собрался, Васька? – спросил Якут, поправляя висящий на плече автомат. – Ты же на пенсии сопьёшься нахрен.

– Какая, к лешему, пенсия? Не, никуда я от вас не уйду, – Устинов засмеялся. – Вон, с Ермолина уже песочек сыпется, а его никто с работы выгнать не может. А я такой же вредный, буду до самой старости всех доставать, ха!

Опустились сумерки и похолодало, а во дворе жёлтой двухэтажки, заставленном гаражами и самодельными сараями, было и вовсе темно. Но это нам на руку, мы спокойно могли окружить дом и подойти ближе, не опасаясь, что два брата-акробата Кадочниковых смогут нас увидеть.

Помощи у нас – человек десять из УГРО и РУОП, все уже по местам, но впереди именно наше отделение. Мы спокойно поднялись на второй этаж в темноте, заняли позиции, и Василий Иваныч позвонил в дверь. Сама дверь – кусок белой фанеры, открываемой вовнутрь. Выбить такую легко, но не стоило торопиться, пока попробуем взять их хитростью.