Даже если ты меня ненавидишь
Меня настолько разрывает от злости, что накрапывающий дождь и противная сырость теперь не имеют никакого значения. Мир сужается до нее одной – моей маленькой девочки, моего Огонька, который надо защищать.
Клянусь, я пытался держаться на расстоянии. Это было бы правильно. Но она уже здесь. Я держу ее в своих руках, ощущая то самое солнце в груди, которое включается как лампочка только рядом с ней.
– Тихо, тихо, Огонек. Я рядом. – Одеревеневшими от напряжения пальцами веду по ее мягким рыжим волосам. Она еще сильнее вжимается в меня, и я снова обнимаю ее обеими руками. – Держу. Я держу тебя, маленькая.
Лопатками чувствую на себе слишком пристальный взгляд, вспоминая, что мы вообще-то тут не одни. Чертова магия!
Погода сегодня полное дерьмо, и все работы на участке были отменены, но планы поменялись. Дождь стих, у поставщика стройматериалов случилась накладка, и часть заказанного Калининым привезли аж на два дня раньше. Он мог бы перенести доставку на удобное ему время, ведь проблемы компании-поставщика – это только их проблемы, но Игорь Саныч все переиграл, дернул меня и еще нескольких мужиков на разгрузку. Мы минут двадцать как подъехали, и тут она…
Оглядываюсь. Калинин смотрит на меня, вопросительно приподняв бровь. Со стороны улицы к нам неумолимо приближается торопливый стук каблуков, каждым своим ударом отдаваясь в моей груди очередным приступом жгучей злости.
– Амалия! – зовет Снежная королева. – Ами, вернись сейчас же!
– Нет! – взвизгивает Огонек. – Не отдавай меня, – шепчет, обнимая чуть выше пояса.
И дышится еще труднее от ее доверчивости, хрупкости, такой трогательной близости. Я весь в мурашках, будто ко мне впервые прикоснулась девушка.
– Что ты устраиваешь? – возмущается ее мать. – Игорь! – зовет она Калинина.
Мы с ним снова пересекаемся взглядом. Он неожиданно прикладывает палец к губам. Я прижимаю Ами еще крепче к себе, наступая грубой подошвой ботинка на тетрадку, топя ее в грязи. Там явно личное, то, что больше никто не должен видеть.
– Ш-ш-ш, – глажу Огонька по спине. – Я спрятал, не бойся.
Игорь Александрович выходит к Снежной королеве. До нас долетает начало их разговора.
– А чего не заходишь? – спокойно интересуется он.
– Грязно у тебя там. Она же к тебе забежала? Больше некуда. Мы повздорили. Игорь, будь добр, скажи Амалии, чтобы прекратила нас позорить такими сценами и вернулась домой…
Голоса и шаги отдаляются. Их быстро перекрывает грохот разгружаемого строительного материала. Я слышу только всхлипы Огонька. Ее истерика почти стихла. Как бы сейчас она сама не испугалась того, что натворила, прибежав ко мне. Или, может, так было бы лучше?
Да черта с два я отпущу теперь! Но куда я ее? Потом буду думать. Сейчас в голове такая каша и сердце не дает дышать, пытаясь проломить ребра и упасть прямиком в ее ладони. Представляю, как светлый, теплый Огонек испугается этого скукоженного, почерневшего уродца, в котором из хорошего разве что она и пара мальчишек, будущее которых еще можно спасти.
Калинин возвращается к нам.
– Данте, твой рабочий день на сегодня окончен, – неожиданно объявляет Игорь Саныч. – К десяти Амалия должна вернуться домой. Тронешь, – показываем мне кулак, – я тебе сам яйца отстрелю, – понижает голос.