Последняя из рода Энтаров

Из тусклой поверхности на меня смотрело чужое и одновременно знакомое лицо: высокая, крепко сложенная девушка с огненно-рыжими волосами, струящимися по плечам подобно расплавленной меди, и глазами чернее безлунной ночи, обрамленными длинными густыми ресницами. Тонкие черты лица с высокими скулами, прямым носом и полными губами придавали ей благородный вид. А небольшой шрам, пересекавший левую бровь, только добавлял воинственности этому образу, не портя природной красоты. Миловидное лицо хранило следы усталости, но даже сейчас в нем проглядывала какая-то особая грация, несвойственная обычным наемницам.

Но в памяти тут же всплыл другой образ – хрупкая брюнетка с большими карими глазами. Ее тонкая фигурка казалась такой уязвимой в строгих деловых костюмах. Мягкие темные волосы, обычно собранные в аккуратный пучок, изящная шея, украшенная тонкой цепочкой с маленьким кулоном. Миниатюрные руки с безупречным маникюром, которые никогда не держали ничего тяжелее чашки кофе или стопки документов…

– Кажется, я схожу с ума, – едва слышно пробормотала, с жадностью вглядываясь в отражение и тщетно пытаясь найти хоть что-то общее между этими двумя столь разными девушками. Спустя несколько долгих минут я, морщась от боли, обессиленно опустилась на потертый сундук. Прислонившись спиной к тонкой дощатой стене, прикрыла глаза и какое-то время просто слушала заунывное завывание ветра под прохудившейся крышей, пока тихий, но настойчивый голос Базила не позвал меня к ужину.

Через полчаса, насытившись горячей похлебкой с мягким хлебом и отказавшись от предложенной кружки крепкого эля. Отдав предпочтение душистому травяному отвару, чем немало удивила добродушную Марту. Я вернулась в свою каморку, для надежности подперла скрипучую дверь тяжелым сундуком и опустилась на жесткую кровать. Сквозь накатывающую дремоту и шорох ночного ветра в стропилах, уловила приглушенный разговор за тонкой стеной – Брондар негромко беседовал с Корхом:

– Что-то не так с нашей Мел. Смотрит по-другому, будто чужими глазами, и молчит, словно воды в рот набрала.

– Бой был тяжелый, – глухо отозвался Корх. – Всем досталось. Отоспится – оклемается. Не впервой.

«Если бы все было так просто», – подумала я, проваливаясь в беспокойный сон, полный обрывков воспоминаний из двух совершенно разных жизней…

Утром Харди сменил повязки и строго-настрого запретил мне вставать. Седая борода, заплетенная в две косички, слегка подрагивала, когда он ворчал о том, что торговец, рассчитавшись с отрядом за службу, ушел со своим караваном вглубь города, оставив раненных на попечение лекаря, не заплатив тому и мадра.

– Неделю минимум вам всем отлеживаться, – бурчал Харди, осторожно смазывая мои раны какой-то пахучей мазью. От её резкого травяного духа, напоминающего смесь полыни и болотных трав, слезились глаза. А зеленоватая субстанция чуть светилась в полумраке комнаты, оставляя на коже прохладное покалывание. – Вот только попробуй ослушаться, привяжу тебя к кровати. И не посмотрю, что ты дочь Базила.

– Вот еще, из-за какой-то царапины, – хмыкнула, стараясь подражать манере наемницы. Я сделала большой глоток уже остывшего отвара, за глиняной кружкой, покрытой мелкими трещинками, пытаясь скрыть искривленные от боли губы.