Эльфийский бык – 3
Кошелёк.
Карты.
Водительское с мордою среднестатистической. Леший крепко подозревал, что именно эту фотку ввиду её универсальности лепят всем или почти всем. Ну да не важно. Мешок, превратившийся в рюкзак, он закинул на плечо и бодро зашагал, благо, дорога была хорошо известна.
Данька сидела во дворе дома, выкладывая пирамиду из плоских камушков. Напротив устроился князь Чесменов в спортивных штанах и растянутой майке.
– Смотри, – он осторожно положил камушек на вершину, – главное найти точку равновесия, почувствовать…
– Дядя Лёша! – Данька завопила и подпрыгнула, чтобы на шее повиснуть. – Дядя Лёша пришёл!
От этой её радости стало даже неловко.
И стыдно.
Шёл ведь через магазин и рынок, мог бы и печеньку ребенку купить. Или мороженку. Или чем детей кормить положено? Тоже… море, вывезти, а про мороженку не подумал.
– Доброго дня, – поздоровался Леший с князем, который невозмутимо пристраивал на вершину пирамиды следующий камень. И главное, как-то без магии.
– Доброго, молодой человек, – князь поднялся. – Доброго…
– Алексей… можно, Лёха. Я это…
В голове была пустота, поскольку легендой подходящей его не снабдили. Так и сказали: большой уже, придумай сам.
– К невесте вот приехал…
Выдал.
Это из-за Ворона всё! И его разговоров о женитьбе.
– Весняной звать… – сказал Леший куда уверенней и громче. Не для князя, разглядывавшего его с хитрым прищуром, но для тётки, что выглядывала из приоткрытой двери. И так вот, прям буравила Лешего недобрым взглядом. – Мы с нею переписвались… и вот я подумал, а чего терять? Приеду, познакомлюсь…
Тётка точно кому-то инфу сливает.
Вот пусть и сливает себе.
– А вы её отец? – поинтересовался Леший, к тётке спиной поворачиваясь.
– Разве что названный, – князь руку протянул.
– Тварь! – донеслось из-за двери нервным голосом. – Эта тварь сына моего сгубила! А теперь вот всякую погань в дом тащит! Что это деется, люди добрые…
– Дань, а сходи-ка, поставь чайку, – князь покосился на дверь. – А то дядя Лёша твой, небось, притомился. И от чаю не откажется.
– Не откажусь, – подтвердил Леший.
– Не пущу! – вой из-за двери не думал смолкать. – Тварь безлюдская… не пущу! Будь ты проклята…
– Может… – Леший чуть склонил голову. – Приспокоить?
– Не стоит. А вот образу, молодой человек, соответствовать надо…
Это да.
Только… не любил Леший таким образам соответствовать. Но делать нечего.
– Заткнись, дура старая! – рявкнул он так, чтоб улица слышала. – Будут мне тут всякие полоумные указвать! А ты дед ничё так… Весняна где? А давай мы с тобой за здоровье накатим, а?
– А давай…
Накатили чаю.
Софья Никитична самолично заварочный чайник, белый в красный горох, на стол водрузила. А Данька, пыхтя не столько от тяжести, сколько от ответственности, и чашки расставила с блюдцами. Потом и баранки с булками поставила, и варенье.
И ушла.
Точнее была уведена Софьей Никитичной, которой потребовалась помощь вот прямо сейчас.
– Я уж опасался, что мне вас самому искать придётся, – сказал князь Чесменов, бросив в кружку три кусочка сахара. – Вы пейте, пейте… и рассказывайте.