Зимняя бегония. Том 2

– Хозяин, вы чего застыли, чего ждете? Вам пора уже гримироваться! Второй господин, вы тоже пришли! Как давно мы вас не видели!

Чэн Фэнтай неловко улыбнулся, ничего не сказав.

У Шицзю был острый взор, и она вытянула из-за спины Шан Сижуя Сяо Чжоуцзы, ноги у того запнулись от неожиданного рывка. Шицзю вытащила его под свет ламп, где он встал с низко опущенной головой. Она сказала со смехом:

– Этот парнишка пожил у нашего хозяина несколько дней, а уже посвежел и даже поднабрал жирка. Интересно будет взглянуть, справится ли он с «Чжаоцзюнь покидает пределы родины»!

Юань Лань подхватила:

– Разве человек, которого наставлял сам хозяин, может оплошать?! Сяо Чжоуцзы – ребенок, поклоняющийся Будде Майтрейе [54] и изучающий канонические писания [55].

На деле же Юань Лань и прочие были очень недовольны тем, что Шан Сижуй так рьяно поддерживал чужака, у них в труппе и своих детей навалом, но что-то не видно было, чтобы Шан Сижуй относился к ним с подобной нежностью. К тому же после того, как Сяо Чжоуцзы прославится своим дебютом, ему все равно придется вернуться к Сыси-эру, так с чего бы шить свадебный наряд для другого, какой в этом смысл?

Сяо Лай, поняв, что они вот-вот собираются наговорить колкостей Сяо Чжоуцзы, поспешила увести его в укромное местечко, попросив Ла Юэхуна помочь тому нанести грим, а сама отправилась прислуживать Шан Сижую. Шан Сижуй притянул к себе Чэн Фэнтая:

– Ты не пойдешь со мной?

Чэн Фэнтай похлопал его по плечу и с легкой улыбкой проговорил:

– Мне нужно идти вперед и удостовериться, что император… – в новой пьесе Шан Сижуй играл императора, – …что император под защитой своих подданных!

Шан Сижуй радостно рассмеялся и вслед за Сяо Лай отправился в отдельную гримерку для актеров главных ролей.

Гримерка для ведущих актеров только так называлась, на деле же под нее приспособили каморку с окном, эдакий «карман» [56], отгороженный от главной уборной, и ни в какое сравнение с условиями большого театра «Цинфэн» она не шла. Шан Сижуй и Сяо Лай, болтая и перешучиваясь, с треском распахнули двери и вошли внутрь. Подняв взгляд, к своему изумлению они увидели, что Юань Сяоди, одной рукой держа Юй Цин за подбородок, кистью подводил ей брови, на лице его было ласковое и в то же время жалостливое выражение. Юй Цин же, запрокинув голову с закрытыми глазами, была одета лишь в серебристо-голубоватую рубашку. Внезапное появление Шан Сижуя с Сяо Лай застало их врасплох.

Сяо Лай уже привыкла следить за порядком в огромной труппе «Шуйюнь», да в «грушевом саду» слышала и видела она немало, а потому мигом захлопнула дверь. Засова на ней не было, и ей ничего не оставалось, кроме как привалиться к двери спиной, чтобы никто больше не смог ворваться внутрь. Тем самым обстановка в гримерке стала еще напряженнее, словно этих двоих голышом застали в постели.

Юань Сяоди так и застыл с поднятой в руке кистью, продолжи он подводить Юй Цин брови, это выглядело бы бесстыже; однако опустить руку и бросить кисть – значило признать, что совесть у него нечиста, дать повод для пересудов, и он растерянно выдавил: