Лед-Кузнец

Конечно, оно не признало его – для Наблюдателя он лишь нищий странник без Титула и Народа, под новым именем проходящий Восхождение. Это можно было изменить – но не сразу, не здесь, не сейчас. Глядя на затянутые туманом почерневшие руины, осколок Единого видел серебряные башни и голубые каналы, золотые мосты и сияющие шпили. Эстэ погибло, умерло вместе со своим Народом и его владыкой, но кто сказал, что из старых корней не вырастет новое дерево? Под развалинами по-прежнему было скрыто немало сокровищ, а древние камни могли послужить материалом для новых стен. Да, Вечность постаралась стереть саму память о бросивших вызов – недаром Бесконечные Шторма по-прежнему терзали уцелевшие здания, а ловушки и сторожевые существа подстерегали неосторожных путников… однако все это можно было исправить, и даже обратить в свою пользу, как опыт, как оружие, как Звездную Кровь…

Глядя на город, он разложил добычу – похожее на зубчатое колесо сердце голема, студенистые комья бронзовых чистильщиков, трепещущие незримым эфиром останки кошмаров, ядра Червей и сломанные артефакты бывших воинов Эстэ. Ядра, Фрагменты, Эфир, Реликты – это годилось лишь на слом, вытягивание Звездной Крови и изготовление Символов, не более того. Самыми ценными трофеями оказались обломки старых Кругов Переноса – из них можно было создать ингредиенты для собственных Порталов. Этим он и занялся, создав два бронзовых Портала, которым Наблюдатель дал верное имя – Руины Башни Молний… Эти Руны позволят ему – или тем, кого он сочтет достойными, вернуться сюда, когда придет время.

Еще тут были Черви, но Наблюдатель не давал задания на ликвидацию Гнезда или Улья. Откуда они проникают в город, находящийся почти в центре Круга, под светом Игг-Древ? Одна из загадок, с которой он пришел разобраться – причин тому могло быть немного, и все они не нравились Белому Дьяволу.

В наступающих сумерках он вызвал Морвейн. Большой необходимости в этом не было, но осколок Единого знал, что ей будет приятно ощущать его заботу. Знать, что он считает ее не бездушной Руной, к которой обращаются лишь по необходимости, но ближайшей сподвижницей.

Когда фигура Восходящей сложилась из звездной пыли, на ее лице застыло выражение злой, непреклонной решимости, а руки сложены в защитном жесте – такой она и умерла от пламенного клинка Орина. Сейчас же, вздрогнув и оглядевшись, она осторожно ощупала себя – тело, лицо, а затем сказала, не глядя на него:

– Значит, ты победил, мой господин. Как было предписано небесами…

– Благодаря тебе, моя Восходящая, – ответил он, – Ты не обманула – и пошла в огонь.

– Не первая моя смерть, – произнесла Морвейн, но мучительная дрожь ее губ поведала, что его Руна перенесла испытание не так легко, как пыталась показать, – В Вечности я… погибала сотни раз.

– Но в Единстве совсем другое дело, – заметил он. – Я запомню это.

– Больше всего я боялась, что меня воскресит… другой хозяин, – она зябко передернула плечами, – Кем он был, мой господин? Тот Восходящий… наш противник?

– Чемпионом Арены из Детей Огня, – ей не следовало знать лишнего, – Близким к золоту, и золотом он одарил нас, моя Восходящая.