Голова на серебряном блюде

А как бы поступил на ее месте мужчина? Наверное, бесстрашно сдался бы, попросив товарища завершить начатое, и передал ему пилу с веревкой. Ах, вот бы и у нее было такое величие души!

С приходом вечера Флоранс наконец собралась с силами. Все-таки жаль, если ее долгие усилия пойдут насмарку.

Она подозвала Виену в угол. Сколько ни пыталась взять себя в руки, ее всю трясло. Говорить она тоже могла лишь с трудом. От страха зуб на зуб не попадал – словно она одиноко стояла ночью посреди зимнего леса.

Передав ей пилу, Флоранс наконец вымолвила:

– Этим вечером я умру. Прошу тебя: доведи дело до конца. Обязательно сбеги из замка и расскажи всем о происходящем. Уничтожь спрятавшегося здесь дьявола. У меня в юбке зашита веревка, а в лифе спрятаны перчатки. – Флоранс показала, как их доставать. – Они твои. Поменяемся одеждой?

Виена печально кивнула.

– Поняла. Спасибо тебе. Я восхищаюсь твоей жертвенностью. Если у меня не получится, я передам все это следующей девушке.

– Пусть будет так. И обязательно поведай всем об этом проклятом замке. Надо положить конец этим злодействам.

Девушки обменялись одеждой. Как и все бедные деревенские девушки, они были одеты практически одинаково.

Затем Флоранс уселась в одиночестве и, обхватив колени, вновь заплакала. Так или иначе, она ответила на призыв Господа. Хотелось как-то похвалить себя, и, несмотря на слезы, она все же немного была довольна собой.

Неумолимо близился закат. Флоранс уже морально приготовилась к тому, что ждало ее впереди. Она верила, что Бог придет ей на помощь. Конечно, ее убьют, но наверняка он облегчит ее страдания. И все же страх никуда не исчез: тело продолжало трястись, в горле пересохло.

Сидя на коленях перед решеткой и сложив руки в молитве, Флоранс ожидала человека с бородой. Становилось все позднее, но тот все не появлялся. Наконец тюремщику пришло время уходить на покой.

В голове был полный сумбур. Она уже ни на что не надеялась. Вдруг послышался голос Виены, но что именно она говорила, Флоранс не разобрала.

Мужской голос, кажется принадлежавший стражнику, сказал:

– Сегодня никого не забирают.

Флоранс не поняла, о чем он. Виена подлетела к ней:

– Слышала, Флоранс? Сегодня вечером никого не заберут!

Мысли по-прежнему путались.

– Никого не казнят! – Перед глазами у нее было счастливое, улыбающееся личико Виены.

– Правда?..

– Правда! Ты спасена! – Она перешла на шепот. – Значит, мы сможем перепилить решетку!

Из глаз Флоранс вновь покатились крупные слезы. Подумать только, как много их умещается в глазах! Они с Виеной крепко обнялись.

Она мысленно благодарила Бога. Не иначе как ее жертвенность разжалобила его… Впервые после того, как ее посадили в темницу, Флоранс рассмеялась. Казалось, она целый год этого не делала. Какой же чудесный вечер! Как же прекрасно быть живой!

С пилой в руке Флоранс уселась на холодные камни рядом с Виеной и принялась ждать ухода тюремщика. Сейчас в камере было тихо, совсем не так, как в первый день. Слезы заразительны для женщин, и когда плачут те, кто провел здесь не один день, к ним присоединяются и остальные. Теперь же Флоранс переполняла надежда, и желание плакать пропало. Прут не потребует много времени – следовало подумать о том, что делать дальше. Как бы то ни было, она твердо вознамерилась сбежать, даже рискуя собственной жизнью. Ради всеобщего блага она уничтожит этот дьявольский замок.