Голова на серебряном блюде
– Вы так говорите, потому что не видели моего тела. У меня и грудь, и бедра уже не такие упругие.
– Вы заблуждаетесь.
– Отнюдь, граф. Раньше перед женскими днями грудь у меня набухала, соски приподнимались; сейчас же такого больше не бывает.
От столь откровенного признания граф потерял дар речи. «Не иначе как пытается меня соблазнить», – подумал он. Однако для Эржебет разговор подобного рода был более чем естественным. Как аристократка, получившая самое простое воспитание за семью замками, она не знала ни искусства любви, ни норм приличия. Она лишь попросту радовалась любезности, которую высказывали в ее адрес все без исключения мужчины, наносившие визиты в замок. Эржебет даже не задумывалась, что причиной тому были ее молодость и красота, – обычно ей казалось, что это лишь знак почтения к ее титулу.
С улыбкой граф сказал:
– Вы еще молоды. Как вы представляете себе увядание?
Стоял май, и по двору древнего замка разливались запахи влажных камней, мха и цветов. Эти ароматы приподняли настроение Эржебет и сделали ее разговорчивой. Она расхохоталась так сильно, что ей стало трудно дышать, и приложила руку к животу, туго затянутому корсетом.
– Это когда волосы иссыхают, так что расческа застревает в них, руки толстеют, а живот обвисает.
Граф рассмеялся в ответ.
– До чего же вы наивны! И этого вы боитесь? Да, эти вещи случаются со всеми женщинами, но вы юны и прекрасны. Все это вы себе напридумывали. Бывают женщины, в сотни раз более уродливые, чем вы описали. Толще, чем то каштановое дерево, и с заплывшим жиром животом. С толстыми ногами, на которых они могут ходить лишь пошатываясь. С сухой, коричневой, как замша, кожей на лице и ладонях, покрытой сеткой морщин…
Слушая это, Эржебет мертвенно побледнела. Ее плечи мелко затряслись.
– Боже мой… – прошептала она едва слышно. – Как же так!.. Я даже и не задумывалась, что так бывает…
Некоторое время она молчала, закусив губы. Наконец молвила:
– Если все и вправду так, я лучше умру.
– Все будет хорошо, Эржебет, я с вами. Идите ко мне.
С этими словами граф Ланжела сжал ее в объятиях и попытался поцеловать.
– Нет! Я не могу! – закричала Эржебет. Многие мужчины говорили ей лестные слова, но ни одному из них она до сих пор не позволяла подобного.
– Вы ведь не хотите становиться уродливой? Если нет, то доверьтесь мне.
– Неужели я стану уродливой, если не буду этого делать, господин Ланжела?
– Да, Эржебет.
Его уверенный тон заставил Эржебет призадуматься.
– Раз так, то я ваша.
Граф прикоснулся к ее губам.
– У меня такое чувство, словно я обнимаю дерево. Неужели вы ничего не чувствуете? Быть может, я недостаточно вас привлекаю? Что ж, попробуем еще раз…
Ланжела привлек ее в укромное место под лестницей и в этот раз во время поцелуя положил ей руку между грудей.
– Ах, что вы делаете? Мне больно, я не могу дышать! – Эржебет попыталась оттолкнуть графа.
– И где же она у вас не такая упругая? И ваша грудь, и ваши бедра великолепны.
– Это потому, что она приподнята корсетом. Мне очень больно. Из-за исподнего я не могу дышать!