Демон скучающий

– Ты материалы когда читал?

– Вчера вечером.

– Мы сегодня ещё кое-что добавили. Кое-что грязное.

Учитывая происходящее в Санкт-Петербурге, Вербин сообщению не удивился.

– У Чуваева был брелок с секретом, – медленно продолжил Силантьев. – Хороший брелок, явно сделанный на заказ, поэтому криминалисты в нём не сразу разобрались. А когда просветили в интроскопе, увидели внутри флешку. Вскрыли, посмотрели, позвонили мне. – Пауза. – Там гомосексуальная сцена с ребёнком.

– Педофилия?

– В полный рост, – тихо подтвердил Силантьев.

– С насилием?

– Без. Ребёнок уже сломан. Очень послушный. Робкий.

Да уж, грязнее некуда.

Вербин помолчал, заставляя себя успокоиться, затем спросил:

– Лицо педофила видно?

– Лицо видно, но видеокамера использовалась не самая качественная, а съёмка велась с расстояния в несколько метров.

– Чуваев?

– Нет, на Чуваева он совсем не похож. Запись сейчас на экспертизе, ребята постараются вытащить из неё всю возможную информацию.

– Спасибо.

Силантьев кивнул, помолчал и спросил:

– Ждал этого?

– Скажем так: не удивился, – честно ответил Феликс. – Что-то должно было всплыть.

– Крант подсказал?

– Нет. И думаю, Крант об этом не знает.

– Тогда что? Шантаж?

А что ещё может прийти в голову после обнаружения у жертвы компрометирующей записи? Естественное и самое логичное предположение: Чуваев раздобыл материал, но недооценил того, кого собрался шантажировать. Результат недооценки можно увидеть в морге.

В целом, версия казалась интересной и не противоречила тому, что сейчас происходило вокруг выставки, и тому, как, по словам Кранта, вёл себя Чуваев: он очевидно ждал более выгодного предложения, добавив к полотну «Мальчика нет» информацию о видеозаписи. Но существовала деталь, которая не вписывалась в предположение Силантьева.

– Что Чуваев здесь делал? – Вербин демонстративно огляделся. – Поздно вечером в пятницу.

– Хороший вопрос. – Силантьев мгновенно понял, что имеет в виду Феликс, потёр затылок и тут же нашёлся: – Что, если Чуваев был не главным шантажистом, а подставной фигурой? Провёл переговоры, заключил сделку, и надобность в нём отпала.

– Настолько отпала, что его устранили?

– Мы не знаем, кто объект шантажа, – напомнил Силантьев. – Возможно, устранение второстепенных участников было частью сделки.

Это предположение тоже имело право на существование, если… Если бы Чуваев не был Абедалониумом. Или знаменитого художника банально использовали?

– Тут есть над чем подумать, – пробормотал Вербин. – Но возникает вопрос: почему убийца не забрал флешку?

– Потому что не знал о ней.

Возможно, Чуваев, будучи человеком творческим, но не глупым, действительно позаботился о своей безопасности, чтобы в случае его смерти у других участников шантажа появились проблемы, но возникает вопрос…

– О страховке обычно предупреждают, – сказал Феликс. – Как раз для того, чтобы не пришлось ею пользоваться.

– Возможно, его слова не приняли всерьёз.

– Возможно…

Но не слишком ли много «возможно»?

– Если я правильно понимаю, теперь дело за малым: найти ублюдка с видео, – тихо произнёс Силантьев. – Он смотрит запись, проникается моментом и сливает исполнителя.