Что дальше, миссис Норидж?

Джервис, оценив жестикуляцию подозреваемого, заметно помрачнел. Встал, враскачку подошел к Кевину, который отшатнулся в испуге, и пощупал его левое плечо. Проделав то же самое с правым, он прошипел сквозь зубы ругательство.

– Какого ж черта ты мне голову морочишь, подлая твоя морда? Прошу прощения, миссис Норидж!

– Вам следует показать мистера Брукса доктору, – сказала гувернантка. – Я уверена, он подтвердит мое предположение. Человек, убивший Кармоди, расправился с жертвой так: повернул его к себе спиной, оттянул голову левой рукой, а правой полоснул по горлу. Это требует большой ловкости и силы, а главное – владения обеими руками. Вы ищете человека, отличающегося крупным телосложением. И привыкшего…

Миссис Норидж осеклась. Если бы инспектор Джервис был чуть более внимателен, он, несомненно, догадался бы, что ее осенила какая-то мысль. Но инспектор был вне себя от злости и на запинку не обратил никакого внимания.

– …привыкшего к пользованию ножом, – несколько коряво закончила свою мысль гувернантка. – Что ж, мистер Джервис, мне пора. Приятно, что теперь вы стоите на страже правосудия в Эксберри.

Она ушла быстрее, чем инспектор успел поблагодарить ее.

Миссис Норидж провела вечер в раздумьях. Да, теперь ей известно, кто преступник. Но что делать с этим знанием?

Стоило бы вернуться к инспектору и рассказать о своих догадках. Но что, если она ошибается? Джервис ухватится за новую жертву с тем большим азартом, что предыдущую сегодня вытащили у него из пасти целой и невредимой. Нет, обращаться в полицию преждевременно.

Миссис Норидж всегда следовала принципу «В любой непонятной ситуации ложись спать». А потому она поужинала мясом с фасолью, которое запекла для нее кухарка, недолго почитала в кровати и вскоре уже спала.

Наутро она встала с ясным пониманием, что ей следует делать.

Ветер, еще более безжалостный, чем накануне, встретил ее на горе. Овцы жались друг к другу. Казалось, даже камни дрожат под его напором.

Рут Кармоди ждала гувернантку на пороге своего дома.

– Чай готов, моя дорогая, – сказала она.

Аромат сушеных трав, тепло очага, запах печенья с ромом… У камина грелась старая косматая собака, метис овчарки.

– Откуда вы знали, что я приду? – спросила Эмма.

– Я ведь говорила, что слышала о вас. Когда Билли доложил, что после меня вы направились с расспросами прямиком к нему, я поняла, что вы обо всем догадались.

– С большим запозданием. Вы ведь откровенно рассказали мне обо всем, что случилось, в нашу первую встречу. А я этого не поняла.

– И все же вы единственная, кто услышал, – возразила Рут и долила себе чай. – Люди так мало замечают других! Сплетничают о них, перемывают им кости, пишут о них книги – а все ж не видят. Возьмите Джейкоба. Все восхищались его поступком. Забрать к себе престарелую мачеху! Не позволить бедняжке закончить свои дни в одиночестве! Никто не понимал его истинных побуждений. – Она раздраженно отбросила волосы со лба. – Мой пасынок был честолюбивый сукин сын. Он хотел достичь в Эксберри многого. А для этого надо было нравиться людям. Однажды Джейкоб испугался, что кто-то скажет о нем: «Ах, это тот самый лавочник, который позволил вдове своего отца медленно погибать на заброшенной ферме! Жестокосердный тип!» И он принял как закон несказанные слова несуществующих людей и бросил мою жизнь в угоду этому закону.