Кларк и Дивижн

Той ночью, когда Роза забралась под одеяло, на губах ее еще оставалась помада.

– Как все прошло? – спросила я, не подняв головы с подушки, но глядя на нее настороженно и пытливо.

– Я видела тебя там сзади, – сказала она. – Не следовало тебе приходить.

– Ну, в любом случае, у официантки роль интересней, – сказала я, и саму себя почти убедив в этом.

Розе не было нужды тратить слова и рассказывать, что роль у нее отняли из-за того, что кто-то пожаловался. К этому времени мы уже знали, какое место отведено нам в этом мире. Мы знали, что, если обсуждать отношение к нам, это придаст ему силы и действенности. Нет, мы предпочитали молча отпускать боль, позволяя ей воспарять незримым воздушным шаром, незримым, но чувствительно бьющим по лбам и плечам, когда мы выходили за границы предписанного.

Окончив среднюю школу, Роза устроилась на тот же плодоовощной рынок, которым управлял папа, печатала на машинке заказы продуктовых магазинов. Папа уезжал на рассвете, чтобы принять ящики с овощами, которые доставляли пикапы, фургоны и длиннющие грузовики. Роза отбывала на работу “красным трамваем” попозже, в более приемлемое время, около восьми.

И я, выпустившись из школы и приступив к занятиям в городском колледже Лос-Анджелеса, иногда ездила в центр вместе с Розой. Радовалась тому, что сижу рядом, и старалась держать ноги скрещенными в лодыжках под стать ей. Однако, когда мы подъезжали к остановке метро на Хилл-стрит, замечала, что колени мои разъехались в стороны, а юбка распластана почти что на все сиденье.

Сын босса, Рой Тонаи, официально числился владельцем овощного рынка, потому что родился в Америке. Поговаривали, что он по уши влюблен в Розу и что они, скорее всего, поженятся, – большей частью на том основании, что Рою стукнуло уже двадцать четыре и пора ему было остепениться.

– Я слышала, в эти выходные в Ниши будут танцы, – как-то после ужина возвестила мама. – Мать Роя говорит, он поедет на новой машине. Он хочет захватить и тебя.

– Меня тошнит от этих разговоров про нас с Роем. – Роза бросила салфетку на стол. – Нет, мам, я не пойду за него замуж. Пусть это и разрушит твои планы верховодить всеми на рынке.

Такой ее ответ матери поначалу меня удивил, поскольку я видела, что другие девушки-нисейки были бы в восторге оказаться на месте Розы. Рой был симпатяга с квадратной челюстью и густой гривой волос, которую зачесывал назад и смазывал маслом. Несмотря на то что он был сыном босса, он таскал ящики с овощами точно так же, как всякий другой работник.

Но Роза, та пошла нравом в отца: ей не нравилось, когда ее загоняют в угол. Всякий раз, когда ее припирали к стенке, она вырывалась. Я и сейчас частенько об этом думаю. Как она, должно быть, боролась в тот день в Чикаго. Сколько уж лет прошло, а я все зажмуриваю покрепче глаза и пытаюсь перенестись назад, притвориться, что если мысленно велеть себе там оказаться, ей, кто знает, может, удалось бы не чувствовать себя такой совсем одинокой.

Воскресенье 7 декабря 1941 года выдалось необычным для нас, представителей семьи Ито, и началось оно на рассвете, задолго до того, как мы узнали, что же случилось.