Прощание с котом
Вообще ему не стоило так переживать. Сатору подобрал меня, когда я был уже взрослым и самым что ни на есть бродячим котом. Да, я стал домашним, но это не означает, что я растерял навыки жизни на улице.
Сатору не может оставить меня у себя? Так мне всего лишь надо вернуться на улицу! Однако Сатору настолько распереживался за мое будущее, что ничего вокруг не замечал. Нет, правда: он явно меня недооценивал.
В общем, он таскал меня от одних своих знакомых к другим. Но в мои планы, конечно, эти встречи не входили – благодаря моим усилиям ни одна из трех ни к чему не привела.
Я надеялся, что Сатору оставит свою затею отдать меня кому-то из знакомых, но путешествовать мне нравилось, так что в дороге я особо не жаловался. Мы передвигались на серебристом фургоне. В дальнюю дорогу даже брали с собой мой лоток, поэтому, считаю, лично мне машина подходила идеально.
Благодаря нашим поездкам я узнал гораздо больше, чем знают простые коты. Побывал в двух городах, где прошло детство Сатору, в деревне, на рисовых полях, на море и даже на Фудзи. Оставайся я простым уличным котом, до конца жизни довольствовался бы видами родного города.
Уверен, ни один кот в Японии не видел столько же, сколько я. И я буду помнить места, которые показал мне Сатору, до самой смерти.
Сейчас мы направлялись уже к четвертому знакомому Сатору. После обеда выехали из Токио, повернули на запад и теперь гнались за вечерним солнцем.
Закат заливал лицо Сатору оранжевым. Он опустил козырек, но солнце все равно его слепило. Хозяин взглянул на меня – я свернулся калачиком на пассажирском сиденье – и улыбнулся.
– У тебя зрачки прямо как две ниточки, Нана.
У нас, котов, особенные глаза: они регулируют количество света, который в них попадает. Из-за этого, когда вокруг ярко, зрачки становятся меньше, а в темноте, наоборот, увеличиваются. Сейчас они сузились до предела.
– Говорят, у мужчины должен быть острый взгляд, а у женщины – мягкий. Но ты, Нана, можешь смотреть и так и так…
Ну да. Я чуть-чуть пошевелил усами.
Жаль, конечно, что Сатору не может сузить зрачки, чтобы солнце его не слепило. Хотел бы я одолжить ему свои глаза – все равно сейчас я просто дремал на пассажирском сиденье.
– О, мы почти в Киото, – пробормотал Сатору, взглянув куда-то вверх, – читал указатели, видимо. – А на скоростном поезде всего за полчаса доехали бы уже до Кобе.
Хозяин вел фургон весь день и заметно устал.
– Остановимся в Оцу, передохнем.
Если перекусим, то я не против. Но сначала в туалет.
Лоток стоял на заднем сиденье, и я уже хотел перебраться туда, как вдруг за стеклом золотым цветом вспыхнула водная гладь, и ей не было видно конца. Чтобы получше присмотреться, я встал передними лапами на панель под лобовым стеклом и вытянул шею.
– Тоже интересно стало? – засмеялся Сатору. – Красота… Самое большое озеро в Японии!
Что? Так это не море?! Не бывает таких огромных озер!
– Посмотрим поближе.
Нет, мне и отсюда хорошо видно. Когда смотришь на море издалека, представляешь себе морепродукты, которые там водятся, романтическую атмосферу… Но стоит подойти поближе, и тебя сразу оглушает шум волн – такой тяжелый, пугающий, как в фильмах ужасов.