Сын Тишайшего 2

Оба князя рассмеялись и отпили из кубков. Они прекрасно поняли друг друга. Многие семьи начали настоящую осаду Коломенского, посылая туда своих сыновей, тем вызывая раздражение и насмешки царской семьи. Но те, кто умнее, зашли с другой стороны. Пётр Волконский вдруг решил служить в Аптекарском приказе. Хоть для этого и пришлось идти на поклон к весьма строгому и верному царю Якову Одоевскому. А Юрий Барятинский неожиданно вспомнил, что с детства писал стихи, помогал ставить пьесы в театре, открытом Артамоном Матвеевым, и был главнейшим знатоком европейской литературы. И это правда. Только многие задаются вопросом: чего вдруг молодые люди вспомнили об увлечениях детства?

Ларчик открывается просто. Царевна Марфа всегда любила чтение и изучала науки. И именно она вызвалась помогать Сильвестру Медведеву с открытием Академии и школ. А Софья всерьёз занялась богоугодными делами и уже в этом году задумала заложить первую городскую больницу. Естественно, что молодые и неженатые бояре, проявляющие себя в упомянутых сферах, обратят на себя внимание царевен. Далее всё в руках божьих – и царя, конечно.

– Это хорошо, что мы решили не мешать друг другу. В любом случае глупо ссориться из-за такого, – уже серьёзно произнёс Волконский. – Жалко, что многие главы родов этого не понимают, в отличие от твоего батюшки. В первую очередь надо поддерживать царя нашего. Он действительно умён и незлобив. Столько лет давал знатным людям себя проявить, не мешал и даже назначение глав приказов отдал Думе. Государь всеми действиями показывал, что доверяет нам. Может, зря. Не привыкли русские бояре к такой свободе, вот мы и получили бунт стрельцов. И ведь сами в нём виноваты. А если дальше будем вести себя так же, то будет хуже.

– Но царь до сих пор сидит в Коломенском. Только на Рождество побывал в Москве и сразу уехал, забрав семью, – произнёс Барятинский. – Кажется, что он всё больше от дел отстраняется. Во что я не верю. Не тот он человек.

– Правильно делаешь, Фёдор. Некоторые глупцы думают, что государь слаб и к правлению неприспособлен. А иные пошли дальше, всё не могут простить казни и ссылки знатных людей, – Барятинский кивнул словам старшего товарища. – Только ошибаются они. И как бы от таких промашек кровью не захлебнуться. Чую, что грядут перемены, и надо сделать верный выбор. Волконские свой сделали.

– Мы тоже, Фёдор Львович.

– Феденька? А можно мне с вами?

Сегодня Пётр у нас паинька. Только горящие глаза выдают нетерпение. Ещё бы! Ведь вскоре должны состояться испытания нового лафета, который мы долго доводили до ума. Вот братец и ходит кругами, думая, что его не возьмут на полигон. У него как раз закончились занятия. Сегодня суббота, и у братьев всего два урока. Далее уже конная прогулка, посещение мастерских или чтение. Расширять кругозор тоже необходимо, поэтому я собрал в Коломенском неплохую библиотеку. Иван, Екатерина, Мария, Феодосия и Наталья оттуда просто не вылезают. Да и Софья с Марфой много читают, но больше профильную литературу.

Ну и встаём мы рано, считай, с рассветом. После молитвы лёгкий завтрак, и все расходятся по своим делам. Вот и братец закончил учёбу к девяти утра. Я бы выехал раньше, но произошла небольшая организационная заминка.