Тот, кто тебя убьет. Книга 2

– Могу спеть, – огорошил он, – когда вы побольше выпьете.

– В чем подвох?

– В том, что столько не выпьете.

– Вызов принят, – воодушевился Герман. – У нас там еще три бутылки.

– А закуски нет, – произнес Келлар с эдаким порицанием.

– Сейчас организую, – вызвалась я и отошла на кухню.

Хозяйничать в незнакомых пенатах было не впервой. В холодильном шкафу нашлись сыр, вяленое мясо и овощи. Сойдет! Наспех настрогав все это на поднос, я отнесла его на веранду и застала этих двоих чуть ли не в обнимку за потрясающим разговором, судя по обрывкам фраз:

– …занозы вечно в зад вцепляются.

– А не надо по бревенчатым крышам скатываться.

Ну Келлар-то в этом деле профессионал, к его советам стоит прислушаться!

Я поставила поднос, превратив пуфик в стол, и уселась на край кушетки. Не так уж на ней мало места, как сперва думалось…

– Твой черед, – Герман вручил мне бокал, – тостуй.

– За то, чтобы свалившееся как снег на голову не пришибало, а бодрило, – лукаво выдала я, заслужив от Келлара одобрительный кивок.

И мы выпили, быстро дойдя до той кондиции, когда фантазия отказывает. Последовали тосты за владыку императора, за здоровье его детушек, за нововведения в Надзоре, за безвременную кончину Велизара – три раза! – и за то, что Келлар такой заинька, как постановил Герман… После этого мне показалось, что он сейчас своим принцевым указом возьмет в свою охрану и его тоже.

– Так, вторая кончилась, – отчитался Герман приконченной бутыли, хотя для нас она была третьей. – А это значит…

– Кто-то споет, – подхватила я и требовательно воззрилась на Келлара. – Мы ждем!

– У вас сыграть не на чем, – вздохнул он, но не растерялся и, заглянув под кушетку, достал оттуда четыре бокала – три обычных и один здоровенный. Выставил их на пустой уже поднос, по-разному наполнил водой из кувшина, найденного там же. – Знаете ли, необходим аккомпанемент…

– И что это за хитрая конструкция? – заинтриговался Герман.

Хранящий до последнего интригу Келлар закатал рукава рубашки. Смочив пальцы водой, провел ими по краям бокалов, извлекая причудливые, но стройные дребезжащие звуки. На слух – довольно гармонично. Искусные и ловкие движения, никакой магии! Но казалось, она разлетелась всюду – ласкающим слух благозвучием, пусть и престранным. Мотив я узнала! Выстроив подобие мелодии, он запел ту самую песню – о волшебных лошадках, вольно скачущих по лугам, которую барды часто исполняли в тавернах. Голос у него был бархатистый и глубокий, проникающий куда-то в душу. Когда замолк, стало жаль, что до этого мы использовали бокалы столь заурядным образом.

– И чего ты прибеднялся? – возмутилась я.

– Как чего? – рассмеялся он. – Формируем низкие ожидания, устраиваем фурор, наслаждаемся произведенным эффектом.

– Беспроигрышная тактика, – признал Герман, аплодируя. – Я требую продолжения концерта.

Посмотрел при этом на меня.

– Я могу грустную балладу про мага, которого грохнули на войне, но не буду.

– Будешь!

– Не заставите…

Он сделал жалостливые глаза, и я сдалась. Келлар подыграл, сразу сообразив, что за баллада имелась в виду. Слова я, конечно, напутала, местами что-то мычала и подвывала мимо нот, но все честно. Заставили девушку – страдайте…