Конторщица-4

Пришлось обходить. С тётей Валей конфликтовать чревато.

Обойдя помытый гектар, я дошла до актового зала и открыла дверь.

Уже вовсю шло собрание. Я незаметно вошла в забитый народом зал. За трибуной выступал докладчик – бригадир первой бригады из десятого цеха, высокий грузный мужчина примерно лет сорока пяти, вечно надутый и недовольный. Фамилия у него была под стать – Рыкун. Я его знала плохо.

Он уже закончил доклад и отвечал на вопросы. За покрытым кумачовой скатертью столом президиума восседали четверо. На моём месте, с левого края, величественно поджав губы, с важным видом сидела Герих. Рядом с Альбертиком, справа, красовалась Щука. С краю стола, на месте секретаря, неожиданно сидела… Тоня. Она торопливо строчила, не поднимая головы от протокола.

Я тихой тенью скользнула в зал и заняла пустующее место с краю, в десятом ряду. Тем не менее Альбертик меня заметил и посмотрел крайне выразительно. Я сделала вид, что не поняла. Рыкун вещал что-то с трибуны, зал тихо гудел, а Альбертик продолжал сверлить взглядом дырку во мне. Эдичка Иванов, который сидел в первом ряду, очевидно поймав взгляд Альбертика, развернулся посмотреть, что там такое, и увидел меня. Лицо его вытянулось. Другие тоже начали оглядываться.

Я сидела с невозмутимым видом, словно меня все эти взгляды не касаются. Думаю, весть о моём увольнении коллектив уже облетела.

Тем временем Рыкун закончил выступление, и на его место поднялся следующий докладчик – Семён Петрович Юрьев, инженер-метролог. Он громко объявил, обращаясь к залу:

– Товарищи! Пришло время обсудить очень важный вопрос! Правильно ли мы считаем рабочий коллектив бригадой, когда у него даже единого наряда нету? Правомерно ли это?

Шум в зале, который был обычным фоном на всех собраниях, понемногу стих, народ заинтересованно тянул шеи, и Юрьев воодушевлённо продолжил:

– И это, я не говорю об общем хозяйственном расчёте!

После этих слов зал накрыла такая тишина, что было слышно, как скрипит ручка у Тони, которой она торопливо записывала всё в протокол.

Я скосила взгляд. Сидящие рядом мужики-бригадиры молча переглядывались.

– Мы собрались, чтобы обсудить проблемы повышения роли трудового коллектива в управлении работой депо «Монорельс», – подал голос Альбертик, – поэтому в первую очередь мы должны сосредоточиться на обсуждении личной ответственности каждого из вас… то есть из нас… за работу нашего предприятия! Давайте придерживаться повестки, товарищи!

Юрьев сконфузился и встревоженно взглянул на зал в поисках поддержки.

Неожиданно ему на помощь пришел Иваныч.

– А я считаю, Петрович дело говорит! – воскликнул он, подхватываясь с места. – Сами прикиньте, сколько у нас настоящих бригад с крепким костяком?

– Пятнадцать!

– Восемь!

– Десять!

– Пять! – донеслись выкрики с зала.

– А я считаю, что и двенадцать еле-еле наберется, – ответил в зал Иваныч. – Мы же женщин из малярной бригады и штукатуров тоже считаем.

– Правильно! – подала голос какая-то женщина с задних рядов.

– И вот, товарищи, отсюда вопрос – а как же остальные? – Юрьев опять перетянул внимание на себя, – Если посмотришь – вот она, бригада! А если глянуть глубже – то каждый в ней отвечает только за себя!