Баба Люба. Вернуть СССР. Книга 3

– Любовь Васильевна, скажите пожалуйста, а эта Таисия Сергеевна… она долго у нас в группе будет?

– А тебе зачем? – не отрываясь от бумаг, спросила я.

– Да так… – покраснела девушка.

– Ну раз так, значит, так, – буркнула я и вернулась к подсчётам.

Ксюша ещё немножко помялась и отвалила.

Я оторвалась от журналов и понимающе хмыкнула – первый пошел.

Буквально в этот же вечер ко мне подошел Пивоваров. Он весь кипел от возмущения:

– Любовь Васильевна! – возмущённо выпалил он, – что это происходит?!

– А? Что? – захлопала я глазами.

– Ну ваша эта… протеже… что она себе позволяет?! – сердито сказал он.

– Какая протеже? – включила дурочку я.

– Таисия эта.

– А что не так, Пётр Кузьмич?

– Почему она лезет туда, куда не просят?! – рассердился он, – Я – заслуженный юрист Калинова, между прочим, а она кто такая?!

– Да что она уже натворила?

– Она сомневается в моих методах! – проворчал он.

– Ну… Таисия Сергеевна – опытный кадровик, все эти тонкости прекрасно знает, – ответила я, стараясь, чтобы злорадство не проскользнуло в моём голосе, и Пивоваров ничего такого не заметил, – Очевидно она где-то нашла не состыковки и решила подкорректировать. для этого её и пригласили.

– Да что вы говорите! – возмущённо топнул ногой Пивоваров, – какие у меня могут быть не состыковки?! И что эта пигалица в них понимает?!

Он ещё немного поорал и умчался в гневе.

А я хихикнула и продолжила заниматься своими делами.

Когда подошла Сиюткина, я еле-еле удержалась, чтобы не расхохотаться. Но сделала постное лицо и спросила:

– Что случилось, Ольга Ивановна?

– Любовь Васильевна, – доверительно сказала она, – это, конечно, не моё дело. Но я уже полдня наблюдаю за Таисией Сергеевной.

– И как вам она? Правда же – прекрасный специалист?

– Не знаю, какой она специалист, – проворчала Сиюткина, – но как человек… я не понимаю её…

– Что стряслось?

– Она умудрилась поссориться почти со всеми из нашей группы! Вы представляете? Даже Пивоварова довела до нервного срыва. Он так с нею ругался. А потом подключилась Белоконь и они чуть не поубивали друг друга. Хорошо, что сестра Инна в это время зашла, иначе даже не знаю, чем бы всё закончилось.

Я внутренне ликовала. Пока всё шло так как надо. А вслух спросила:

– Ольга Ивановна, у вас как с английским?

– С английским? – удивилась такой резкой и неожиданной смене темы она, – а зачем вам это?

– Ну мы же вроде как в Америку собираемся, – напомнила я.

– Ну да, – понятливо кивнула та и с гордостью пояснила, – с английским у меня неплохо.

– Неужели? – удивилась я, – в советских школах уроки английского проходили формально, и ученики, хоть и зубрили много всякой ерунды, но почти не разговаривали.

– А я училась в спецшколе. Для детей партийный работников. С углублёнными языками. Я и французский, и немецкий хорошо знаю, – похвасталась она, – родители думали, что я по дипломатической линии пойду. А я влюбилась в Ярослава, и пошла учиться в Тимирязевку, чтобы с ним быть вместе. А потом замуж вышла, на третьем курсе, дети пошли…

– Это отлично, – кивнула своим мыслям я.