Баба Люба. Вернуть СССР. Книга 3

Звонок повторился, я вздохнула и пошла открывать дверь.

На пороге стояли незнакомые мужчина и женщина.

– Любовь Скороход? – утвердительно сообщила вопрос незнакомая женщина.

Она могла бы быть даже красивой, особенно в этом шикарном платье из василькового шифона, если бы не тройной подбородок и полное отсутствие шеи.

– Да, – кивнула я.

– Нам надо поговорить, – уведомил незнакомый мужчина, суетливый лысоватый толстячок в дорогом костюме.

– Говорите, – согласилась я, – раз надо. Но было бы уместно сперва представиться.

У незнакомцев от такого моего ответа слегка вытянулись лица. Женщина демонстративно удручённо выдохнула и выразительно посмотрела на мужчину. Тот поморщился и сказал:

– Понимаете, Любовь, дело в том, что после смерти Воли по закону вы – ближайшая родственница.

– Какой Воли? – не поняла я, машинально вспоминая, кто среди родни Любаши в последнее время умер.

– Не какой, а какого, – поправил меня мужчина. – Воля, это сокращённо от имени Владимир.

Из Владимиров, которые приходятся родственниками Любаше я знала только зятя.

– А он что, умер? – растерянно спросила я, прикидывая, сколько суеты сейчас начнётся и чем это будет грозить Тамарке.

– Ещё нет, но понимаете…

– А раз ещё нет, то, что мы здесь обсуждаем? – удивилась я. – И кто вы такое, что вам есть дело до его жизни и смерти?

– Волька находится при смерти, – решительно влезла в разговор женщина, видя, что толку от мужичка нету, – он в коме и врачи не дают ему никаких утешительных прогнозов…

– Но он не умер, – развела руками я, – в коме он может находиться и двадцать лет. Так кто вы такие? Пришли на кладбище место продавать?

Я просто когда-то смотрела программу по телеку, как расследовали дело о махинациях с местами на кладбище. И вроде это как раз происходило в «лихие девяностые».

– Как вы могли такое подумать?! – вспылила женщина.

– Вы так и не представились, – в третий раз напомнила я.

– Ах, да, – кивнул мужчина и предупредительно коснулся руки женщины, которая сразу же сдулась. – Я – Виолетта Петровна. А это – Альберт Альбертович.

Она посмотрела на меня так, словно я при звуках этих имён должна была как минимум сплясать радостную лезгинку.

– И что? – прищурилась я, – мне это ничего не говорит, Виолетта Петровна вы или Клавдия Степановна.

– Я – сестра Воли, – торжественно сообщила женщина.

– Сестра? – я задумалась, вроде бы у Владимира было другое отчество. – Сводная что ли? Если вы сестра Владимира, то почему тогда вы считаете, что это я – ближайшая родственница? Я же просто сестра его жены.

– Троюродная, – чуть смутилась женщина.

– И что же вам от меня нужно, Виолетта Петровна? Наследство пришли делить? – не удержалась от ехидства я.

Но, судя по выступившему багровому румянцу на скулах троюродной сестры – я попала прямо в точку.

– Почему делить?! – влез в разговор Альберт Альбертович.

– Альберт, подожди! – одёрнула его Виолетта Петровна, но было уже поздно. Я всё поняла.

– Значит так, – тихо сказала я, – У Владимира есть жена. Живая жена. Это – раз…

– Она убийца! – возмущённо взвизгнула Виолетта Петровна.