Трудовые будни барышни-попаданки 5

Возле стены под охраной двух конвоиров стоял Степан – парнишка в белой сорочке, с мутным, почти невидящим взглядом. Когда я входила, он откинулся назад, но не успели конвоиры его выпрямить, как сам отпрянул от оштукатуренной поверхности – коснулся спиной и простонал.

Гримаса боли сменилась ужасом – Степан увидел Татьяну.

– Зачем? – выстонал он. – Мне и так не жить.

– Обоим вам не жить, голубчики, – злобно успокоил его князь. – Покараю вас за своеволье, как еще никого из мужицкого рода не карал. Зелье змеиное вам проглотить подлежит. Умрете сразу – ваше счастье. Нет – примете смерть обычных ослушников. На дыбе, под плеточками! А тебя, холопку, уж простите, Эмма Марковна, может, и утешу немножко. У древних народов девственниц казнить плохой приметой считалось.

Степан застонал, мне опять стало муторно.

– Ваше сиятельство, – вежливо, но повелительно сказала Настя, – велите смотрителю этой залы принести доску или рогожу, на которой мы тела вскрывать будем – кровь прольется.

Несчастная Татьяна побледнела и обвисла на руках стражи. Конвоир отвесил ей пощечину, девушка дрогнула, но не пришла в себя.

Мерзавцы! Хотя такой поворот на пользу нашей задумке.

Ваше Императорское Высочество.

Как Ваше здоровье? Как поживают Императорские Высочества – Ваши маменька и папенька, сестрица (sœur) Мари и сестрица Оленька? Каковы Ваши успехи в верховой езде и в упражнениях на коньках (patins à glace)?

Это письмо написано мною уже в Москве. Дорога оказалась быстрой, интересной и утомительной. Когда мы путешествовали с маменькой, то останавливались ночевать в придорожных гостиницах, а иногда – в экипаже. На этот раз мне приходилось почивать только в пути, и ни разу не удалось заснуть. Я ни разу не сказал или намекнул папеньке, будто мне доставляет неприятность эта поездка. Я вспоминал, как играл с маленьким Алексеем в курьера. Он позавидует мне (envie), у меня было путешествие курьера, в котором спать не положено.

Наши остановки были коротки, и каждый раз мне приходилось заниматься правописанием, а учителем и экзаменатором был папенька.

Когда мы проехали Тверь, я уже мог немного спать сидя. Когда я в очередной раз задремал, папа взял меня на руки, и я проснулся на кровати в нашем особняке.

Мы приехали ночью. К моему удивлению, горничная из московской прислуги разбудила меня еще затемно. Я сказал, что хочу спать.

– Барич, вам встать пора, – сказала девушка. – Вечер уже, скоро Михаил Федорович вернутся, вам бы его умытым-одетым встретить.

Я удивился и засмущался – я спал всю ночь и весь день. А ведь настоящий курьер, прибыв в город, спешит во дворец.

Наш московский особняк – большой, но теплый и уютный. В нем живут гости и кошки, чтобы не водились мыши. Правда, кошки немного недовольны тем, что вместе с папа в доме поселились две собаки.

Уже скоро появился уставший папа. Мы ужинали с Ильей и Андреем, все были усталы и хмуры (renfrogné). Десерт подали всем, но Илья уступил мне свою порцию, потому что захотел поспать, а Андрей пошел следом.