Звездный билет. Апельсины из Марокко. Пора, мой друг, пора
– Монахини, и монахи, и сам настоятель, и рыцари, погибшие у стен, и пушкари…
– И звонари, и алебардисты, – продолжал Димка, – и старая Агата.
– Кто-о? – Галины глаза стали круглыми.
– Да старая черная Агата, – скороговоркой пояснил Димка и дальше таинственно: – Видишь, ходит она со связкой ключей? Рыжебородый Мартин, конюх магистра, говорил мне, что она помнит всех людей, замурованных в этих стенах.
– Ой, ой! – застонала Галя.
– Агата! – крикнул Димка.
– Ата! – рявкнула из угла старая Агата и гостеприимно обнажила желтую пасть.
– Ой! – закричала Галка и прижалась к Димкиному плечу.
– Пойдем. – Димка обнял ее за плечи и повел к выходу, под низкую арку. Там внизу сквозь ветви деревьев отсвечивала под луной, словно полированная, речушка Пирита. – Не бойся ты этих призраков! Пока ты мечтала о шекспировских спектаклях в этих стенах, я договорился со всей кодлой. Они нам не будут мешать. Нам никто не посмеет помешать.
– А туристы? Тут все окрестности кишат ими.
– Даже они.
Зарево Таллина на юго-западе, и черно-лиловая туча над ним. И все это рассекает силуэт мачт полузатопленного барка в устье реки. Галя и Димка, прижавшись друг к другу, лежат на песке. Димка давно забыл о страхе, томившем его в начале этого дня. Он пропал после первого же поцелуя. Он чувствует Галино тепло и видит ее всю. Она уже стала частью его самого. Вот она закрыла глаза. Спит. Димка встал, закурил и посмотрел на спящую Галю. Она лежала на боку, чуть согнув колени и вытянув вперед руки, словно и во сне искала его. Губы ее шевелились, словно и во сне шептали ему…
С сигаретой во рту Димка бешено полетел к морю. Вбежал по колено и, вытянув руки, упал вперед. Пошел на четвереньках по дну, потом поплыл, а когда снова встал на ноги, было по грудь. Повернулся к берегу. Галино тело темнело на песке. Димка поплыл обратно, потом побежал по мелководью, выскочил на берег.
Галя спокойно спала и уже не шевелила губами. Он достал из сумки новую сигарету. Мокрые штаны и рубашка прилипли к телу. Он стал мерзнуть. Это было прекрасно. Это было то, что нужно. Словно вытащил свою радость со дна моря.
Я хотел бы здесь насовсем остаться, у берега этого моря. С Галей, конечно.
Здесь все есть, что нам нужно на ближайшее тысячелетие. Что нам нужно еще?
Каждый вечер мы будем вместе купаться и заплывать за боны. А после лежать, обнявшись, и слушать море.
И видеть зарево Таллина.
И нюхать полоску гадости, что останется на берегу после отлива. И целоваться.
Без конца, без конца, без конца целоваться.
Кто помешать нам посмеет?
Некому нам мешать.
Может быть, призраки старые, ключницы и монахини?
С ними в контакт я вошел и мирно договорился. Автобусы, что ли, нам помешают? Не помешают. С ревом проносятся где-то вдали за лесом.
Война, что ли, нам помешает?
Войны не будет.
Море нам помешает?
Нет, оно помогает всем, кто тонуть не хочет.
Лишнее счастье нам помешает?
Мы никогда не будем сыты.
Голод нам помешать не может.
И деньги к чертовой матери!
Не помешают нам ни годы, ни войны, ни история и ни фантастика.
Агрессорам с дальних планет до нас не добраться.