Ты же ведьма!
У-у-у, сивый! Молчал бы уж, пробник мумии. Нет, надо было его всего забинтовать. Не только ногу. А еще и рот кляпом заткнуть!
– Тебя же светлая магия убить может! – возмутился смуглый.
– А кто сказал, что я ее вообще использовала? – разозлилась я. И, уже обернувшись к лежащей «красавице», едко процедила: – А тебе, Эрриан, спасибо! Ты так добр. Не знаю, чем тебе за это отплатить… Хотя нет! Знаю. Я буду за тебя молиться.
– Из твоих уст это звучит как проклятие, – усмехнулся оккупант моего стола.
– «Как» тут лишнее, – выдохнула я и, встав с лавки, скомандовала: – А на сей радостной ноте давайте прощаться. Один темный закидывает второго, перебинтованного, на плечо и тащит отсюда подальше.
Увы. Со словами: «Подавись, белая ведьма!» – мне на стол легли три золотых. А потом Джером таки поволок своего то ли господина, то ли жертву. Но не на улицу. А по лестнице. На второй этаж. В мою спальню!
Глава 4
– Какого демона? – успела крикнуть я смуглому.
– А если моему другу в особняке бургомистра станет хуже? – отозвался тот, не оборачиваясь и продолжая подниматься по ступенькам. – Пока я его к тебе обратно через весь город дотащу, он и помереть может. Нет уж. Никуда я его не понесу. Мы пока здесь побудем.
Кому-кому? Другу? Хм… Какие, однако, интересные понятия у сыновей Мрака о дружбе. Раньше я считала, что по дружбе можно только выручить, а оказывается, что и убить тоже.
Я аж задохнулась от такой наглости. Ну… темные! Мало того что Хеллвиль себе присвоили, так еще и на мою постель покушаются! А я где спать буду?
Пока я мрачно размышляла о коварстве пришлых, в дверь постучали. Не лупили кулаком, а тихонько поскреблись. Значит, не вчерашние проклинатели.
– Входите, открыто! – мрачно рявкнула я.
Сегодня как никогда я была похожа на истинную темную ведьму. Настроением – так точно.
Дверь отворилась, и на пороге застыла, словно не решаясь шагнуть дальше, юная гостья: новый заячий тулупчик, парчовая юбка, сапожки из тонкой кожи и яркий платок. Надо же, кто ко мне пожаловал! Мажета, дочка торговца третьей гильдии, – девка в меру красавица и без меры глупая. Ибо считала, что деньги могут все, а набитый золотом кошель способен и зомби превратить в человека. Поскольку мошна ее отца была полна до краев (и не презренной медью или скромным серебром), Мажета чувствовала себя хозяйкой везде. Везде, кроме моей лавки. Но явно по привычке заговорила она с гонором, хоть и не тронулась с места, продолжая выстужать дом:
– Эй, ведьмовка, мне снять венец…
Мажета осеклась, напоровшись взглядом сначала на пустую бутыль из-под первача, потом на окровавленные портки темного, кои так и валялись возле ножки стола. Демоны все раздери! Вот только сплетен мне и не хватало. Представляю, как уже завтра весь Хеллвиль будет судачить, что ведьма пьет по ночам в одиночку и запоздавшими клиентами закусывает. А это значит, что за колдовские услуги теперь мне можно заплатить первачом и окороком, а не деньгами! Я невозмутимо затолкала ногой под лавку изрезанную кучку ткани и подбодрила:
– Ну!
Мажета сглотнула и закончила фразу уже не столь уверенно: