Ты же ведьма!

– Я вообще-то Эрриан, – сквозь зубы процедил он.

– Хорошо, Эрриан. – Я попыталась изобразить покорность и невинность. Хотя сделать это, когда на тебе лежит столько концентрированной злости, тяжеловато. Выдохнула и… поблагодарила: – Спасибо, что спас.

– Не стоит. Я не хотел. Случайно получилось. Машинально.

– Темный, который привык спасать… Хм… Что-то новенькое… – задумчиво протянула я.

А что еще делать в гробу, когда на крышке его лежит полудохлая стрыга? Только и остается, что вести беседы. Светские.

– Меня учили оберегать. Правда, не глупых светлых целительниц, притворяющихся черными ведьмами, а темного владыку, – отрезал Барс, пригвоздив меня уничижительным взглядом.

– У меня нет другого выхода, – после долгой паузы призналась я. – Либо быть глупой самоотверженной темной ведьмой, либо сдохнуть.

– Сдохнуть? – недоверчиво повторил он.

– Есть еще один вариант. Но он намного хуже, чем просто умереть.

– Расскажешь? – заинтересовался Барс.

Хотя какой он, к демонам, Снежный. Темные брови, темные глаза… Наверняка и волосы были темными, пока не поседели. А лицо вблизи совсем молодое. Сколько ему? Наверняка и тридцати нет.

– Как тебя угораздило поймать проклятие безумия? – вместо ответа спросила я.

– Зачем тебе знать? – нахмурился Снеж… Эрриан.

Все же после того, как он меня спас… Впрочем, накануне сорвал торжественное сожжение и лишил гонорара. Но все же Эрриан.

– Хотя бы затем, чтобы понять, почему Эйта так стремится заполучить твой разум.

– Тот малефик, что создал проклятие, принес в жертву семнадцать темных магов и ведьм. Представляешь, какой силы чернословие? Сколько капель чистого дара он выкачал из своих жертв на алтаре ради того, чтобы уничтожить императора?

Я представила. Ярко так… Как рыжая меня в капусту пошинкует, если упустит эдакий куш. Семнадцать капель чистой силы. И, чувствую, на алтарь попали совсем не слабые маги.

– Думаешь, у меня нет шансов? – ровно выговорил темный.

– Ну, если мы сумеем выбраться из этого гроба, то шанс определенно будет, – бодро отозвалась я, стараясь быть оптимисткой.

Мокрой, воняющей тиной, голодной и злой оптимисткой. Вот никогда бы не подумала, что попаду в гроб раньше, чем умру. Но, как говорится, от судьбы и ворожбы не уйдешь.

Я попыталась принять положение поудобнее. Получилось поерзать и задеть ногу темного. Он зашипел от боли.

– Лодыжка? – профессионально уточнила я.

– Выше. Судя по всему, голень сломал, – буднично произнес он.

Я вспомнила, как при переломах в лекарской орали боевые маги-первокурсники. Впрочем, и адепты-выпускники тоже вопили порой. Особенно если хотели, чтобы на них обратила внимание симпатичная целительница. А Барс лежит на мне как ни в чем не бывало. Будто каждый день себе кости ломает. На завтрак, обед и ужин. Хотя он же страж императора. Кто знает, как их натаскивали.

– Странное болото, – прервал мои мысли чуть севший голос Эрриана.

– Почему странное?

– Стрыги предпочитают теплые топи. А на этих лед лежит. Что она здесь забыла?

– А-а-а, вот ты о чем… – поняла я. – Тут кое-где есть термальные ключи. Поэтому топи коварны и летом, и зимой. Когда ударят морозы, везде будет толстый лед, а там, где ключи, можно легко провалиться с головой.